— Интересно, простит ли он нас когда-нибудь? — сказала Бекки. — Нам надо было сделать это много лет назад.

— Но мы не сделали.

— И теперь получается, что мы решились на это только тогда, когда появилась возможность извлечь для себя финансовую выгоду.

— А в конечном итоге и для него. В конце концов, он унаследует десять процентов акций компании, не говоря уже о всем имуществе Хардкаслов. Посмотрим, как он воспримет новость, и в зависимости от этого будем строить свое поведение.

Миновав Риксмансуорт и выбравшись на автостраду, Чарли увеличил скорость. После некоторого молчания он предложил:

— Давай еще раз пройдемся по нашему плану. Ты начнешь с рассказа о том, как впервые встретила Гая…

— Возможно, он уже знает об этом, — предположила Бекки.

— Тогда бы он уже наверняка спросил…

— Необязательно. В прошлом он всегда был таким скрытным, особенно когда дело касалось нас.

Репетиция продолжалась до тех пор, пока они не добрались до окраины города. Чарли медленно проехал по Бэкс мимо Королевского колледжа, из которого на дорогу высыпала кучка студентов, и наконец свернул на Тринити-лейн. Остановившись в новом городке, они с Бекки прошли через двор ко входу «Ц» и по видавшей виды каменной лестнице поднялись к двери с надписью «Доктор Дэниел Трумпер». Бекки всегда улыбалась при мысли о том, что узнала о присвоении сыну степени доктора только тогда, когда кто-то назвал его доктором Трумпером в ее присутствии.

Чарли взял ее за руку:

— Не волнуйся, Бекки, — сказал он. — Все будет в порядке, вот увидишь. — И, сжав ее ладонь в своей, постучал в дверь.

— Входите, — раздался громкий голос, который мог принадлежать только Дэниэлу. В следующий момент он распахнул тяжелую дубовую дверь и оказался на пороге. Обняв мать, Дэниел пригласил их в свой маленький неприбранный кабинет, где на столе уже был приготовлен чай.

Чарли и Бекки сели в большие потрепанные кожаные кресла, принадлежавшие колледжу. Эти кресла, которыми, по всей видимости, пользовались все шесть последних обитателей комнаты, напомнили Бекки о том кресле, которое она когда-то выкатила из дома Чарли на Уайтчапел-роуд и продала за шиллинг.

Дэниел налил им по чашке чая и принялся поджаривать лепешку на открытом огне. На какое-то время в комнате наступила тишина, и Бекки с удивлением подумала, как ее сын мог найти такой модный кашемировый свитер.

— Хорошо доехали? — спросил наконец Дэниел.

— Неплохо, — ответил Чарли.

— А как ходит ваша новая машина?

— Прекрасно.

— А компания Трумперов?

— Могло быть хуже.

— Ты что-то не очень разговорчивый, пап, не так ли? Тебе надо подать заявление на недавно освободившееся место преподавателя английского.

— Извини, Дэниел, это потому, что в данный момент на него свалилось очень много проблем, и не самой легкой является та, о которой мы должны поговорить с тобой.

— Как нельзя кстати, — сказал Дэниел, переворачивая лепешку.

— Что так? — спросил Чарли.

— Потому что я предупреждал вас, что я тоже должен обсудить с вами кое-что важное. Так кто начнет первым?

— Давай послушаем твою новость, — поспешила Бекки.

— Нет, я думаю, что будет лучше, если мы начнем первыми, — вмешался Чарли.

— Меня устраивает это, — Дэниел бросил поджаренную лепешку на тарелку матери. — Масло, джем мед, — показал он на три маленькие блюдца, стоявшие перед ней на столе.