К вечеру, когда часть офицеров была уложена спать, а часть отвлеклась на женщин, общение было перенесено в номер к гостям и приобрело совсем непринужденный характер. Некто, уже голый по пояс, убеждал Дока, что познакомит его со «всем Душанбе», потому что на вещевом складе можно познакомиться с любым деловым человеком. Он забыл, что два‑три часа назад, жалуясь на нищенское снабжение, утверждал обратное.

– Я знаю, кто вам нужен, – с энтузиазмом продолжал он, заставив Дока обратить на свои слова внимание. – Леша Дудчик всех знает, у него служба такая. Леша, что ты молчишь? – обратился он к хмурому майору, сидевшему напротив. – Помог бы людям разобраться, к кому обратиться в этом городе.

– А кто вам нужен? – впервые за вечер поинтересовался Алексей Дудчик, который как‑то незаметно присоединился к компании, но участия в бурных разговорах не принимал.

В его жизни дни шли за днями, но никаких ответных шагов от Нейла Янга не следовало. Служба МИ‑6 проявляла железную выдержку, или скупость, или осторожность, или скудоумие, или бюрократическую косность – Алексей терялся в догадках и все больше нервничал. Одинокая жизнь с постоянной тревогой способствовала желанию отключиться к вечеру, чтобы не мучили навязчивые сны. Он не мог понять, что им было сделано не правильно.

– Володя, – повернулся он к Ситько, поднимая глаза от рюмки. – Кто интересует гостей?

– Им нужны серьезные люди, которые имеют возможность покупать дорогие вещи, – ответил Ситько. – А ты единственный из нас, кто владеет таджикским языком и знает весь круг. Вот и познакомь людей!.. Мне‑то все равно скоро в часть.

– Загляните, когда я протрезвею, – не очень радушно пригласил Дудчик. – Я ведь тут рядом, на втором этаже.

* * *

За полночь группа собралась на совет. Проверка комнаты при помощи электронного сканера выявила примитивное устройство в телефонном аппарате, которое попросту вывели из строя, раскусив, как орех, и оставили стоять на месте. Кто‑то наверняка охотился за небольшими секретами постояльцев, оправдывая должностной оклад в нищей стране или имея личный интерес. Пастухов и Док морщились: от таблеток, снимающих алкогольное опьянение, осталась тяжелая муть в голове и желудке. Однако дело было сделано – они обрели некоторый социальный статус в местном обществе.

– Что на вилле у Азима Гузара? – спросил Пастух.

– Какая там вилла, это крепость. Днем там делать нечего, любой чужой человек заметен сразу. Сейчас поедем снова, попробуем установить внешние микрофоны с автоматикой, заделаем под стену. Собак он вроде во дворе не держит, где мужская сторона дома и комнаты Гузара, мы вроде бы разобрались.

– Не нашумите, лучше понаблюдайте лишнюю ночь, – посоветовал, все еще морщась, Пастух. – Как у тебя, Артист?

Артист осуществлял внешнее наблюдение и «контрразведку», находясь поодаль и присматриваясь.

– Пристального интереса вы не вызвали. Покрутились уголовники, шлюхи – ясное дело, может быть, кто‑то из местных спецслужб приглядывал. Но особо активного наблюдения никто не вел. Видно, от офицерских пьянок никто ничего серьезного здесь не ждет.

– Как и везде, – добавил Муха.

– Почему же, – возразил Док. – Один контакт мне показался довольно любопытным для нас. Этот офицер по связям с общественностью, который владеет языком, может оказаться весьма полезным. Другое дело, что он наверняка завербован армейской разведкой. Еще начнут крутиться под ногами, если он сдуру срочный отчет настрочит.