-  Чэн, я не понимаю, что происходит! Как… как может держащий оружие пойти на такое?! Ранить, искалечить, а тем более - убить! За что? И - зачем?! Это не прибавит к его имени ни гордости, ни почета, да и само имя придется вечно скрывать! Я не понимаю… не могу понять… не могу!..

    Она закрыла лицо ладонями, и слезой блеснул бриллиант в перстне на безымянном пальце правой руки. Руки. Правой… О Изначальный кузнец Джангар, неужели я навечно обречен с завистью смотреть на чужие руки?! Даже если это руки любимой девушки…

    Руки… и я успокаивающе погладил Чин по плечу уцелевшей рукой.

    -  Не плачь, девочка. Люди, опозорившие свое право держать оружие, не стоят самой крохотной из твоих слезинок. Нет, не пугайся, я говорю не о себе. Возможно, я заслуживаю сочувствия или жалости, но позора нет на мне, и прошу тебя - не жалей Чэна из Анкоров Вэйских! Потому что может прийти день - и я стану недостоин жалости, но стану достоин позора. И в этот день перестанет саднить моя кисть, оставшаяся там, на турнирном поле. И созревший виноград моей жизни станет в этот проклятый день багряным и горьким вином завершения…

    Ладони Чин медленно разошлись в стороны, и она совершенно по-детски уставилась на меня во все глаза - но недетскими были испуг и надежда в этом взгляде.

    А я все пытался понять - что же я сейчас наговорил ей?! Слишком сумбурно все получилось, слишком порывисто и нелепо… Искренне говорил ты, Чэн Анкор Однорукий, но словно и не ты говорил… вернее, не только ты.

    Кто говорил вместе со мной? Чьи слова походили на язык древних поэм безумного Масуда ан-Назри?

    Кто предвидел страшное?..

    …Хватит. Пора расслабиться.

    -  А сейчас, благородная госпожа, позвольте вас пригласить? - и я плавно махнул обрубком в тот угол, где стояло наше оружие.

    Продолжение нас самих.

    -  Почту за честь, Высший Чэн. Но…

    -  Никаких «но», госпожа! Кто, кроме вас и лучше вас, может мне вернуть прежнее умение?

    Чин внимательно поглядела на меня и молча кивнула.

    И мы пошли к оружию.

    Единорог словно бы сам скользнул в мою левую руку. И все же… Я никак не мог избавиться от чувства неполноценности. И заранее понимал - ничего не получится.

    Поддаваться мне Чин не станет - я сразу же увижу и почувствую это. А в полную силу…

    К тому же меня все время подмывало перебросить меч в правую руку.

    И я сознавал - в какой-то момент, когда сознание уступает место мастерству, я не выдержу.

    Переброшу.

    2

    …Силуэт всадницы уже давно растворился в лиловых сумерках Кабира, а я все стоял у распахнутого окна, смотрел ей вслед и слышал - нет, не цокот копыт по булыжнику, но мелодичный перезвон оружия, звучавший, когда соприкасались мой Единорог и Волчья Метла Чин. Только в сегодняшнем танце я оказался слишком неуклюжим кавалером - и звон выходил не таким радостным, как прежде, срываясь зачастую на болезненное дребезжание…

    Да и звучал-то он недолго. Мало того, что острие пики дважды замирало вплотную к моей груди - в довершение всего Чин удалось выбить взвизгнувший Дан Гьен из моей левой руки, а такого до сих пор не случалось никогда.

    Никогда раньше.

    Никогда…

    Грустный вышел танец. Для обоих - грустный. Теперь-то я знал…

    Знал, что отныне мой удел - грубая проза.