|
— _Я_очень_рада,_что_с_тобой_все_в_порядке._Ты_настоящий_герой._Я_верю,_что_ты_справишься_с_любыми_испытаниями,_которым_подвергнет_тебя_судьб а._ _Прости,_но_я_не_смогу_прийти_к_тебе_на_свидание._Не_спрашивай_почему._Может_быть,_я_просто_боюсь_тебя._А_может,_боюсь_того,_что_почувствую ,_увидев_тебя._Я_не_сумею_объяснить_лучше._Одно_я_знаю_точно_—_нам_не_следует_больше_встречаться._Никогда._ _Спасибо_тебе_за_все,_что_ты_для_меня_сделал._Я_всегда_буду_помнить_о_тебе._ _Прощай_и_будь_счастлив!_ _Твоя_Мара_ ». Ардиан перечитал письмо несколько раз. Взгляд скользил по строчкам, тщетно пытаясь разглядеть за знакомыми сочетаниями букв тайное, предназначенное только ему послание. Наконец он понял, что никакого тайного послания нет, и выронил листок. Внезапно ему показалось, что он ослеп. Залитая багряным закатом палата расплылась перед глазами, превратившись в дрожащую, переливающуюся фата-моргану. Ардиан моргнул, и зрение вновь обрело резкость. «Я не буду плакать, — подумал он. — Я уже плакал, когда погиб Раши. Хватит. Эта девчонка не стоит того, чтобы проливать из-за нее слезы». Он вытер влагу, скопившуюся в уголках глаз, и решительно прикусил губу. Человек, застреливший самого Скандербега и спасший свою страну от гибели, не может реветь из-за того, что его не хочет видеть какая-то шлюха. «Шлюха, — повторил он про себя, — продажная шкура… Ненавижу, ненавижу тебя!» Как ни странно, легче от этих мыслей ему не стало. Скорее наоборот. Ненависть, которую он пытался почувствовать к Мире, отличалась от той, что он испытывал к Шмелю или Скандербегу. Там он словно соприкасался с источником хрустальной, незамутненной энергии, укреплявшей тело и дух. Ненависть же к Мире была похожа на душное, тяжелое облако, в котором невозможно дышать. «Боится меня! — шептал Ардиан, до боли сжимая кулаки. — Надо же! Майора своего не боялась, а меня боится! Вранье, все вранье! Лживая сука!» Помимо своей воли он представил себе гладкое, шелковистое тело Миры, ее загорелый живот и великолепную грудь, ее роскошные рыжие волосы и изумрудные глаза и чуть не завыл от тоски. Все эти дни он жил ожиданием того момента, когда снова окажется с Мирой наедине, прикоснется к ней, вдохнет аромат ее кожи. А теперь тонкий листочек бумаги в казенном конверте сообщает ему, что этот миг не наступит никогда. — Сука! — прошипел он сквозь зубы. — Убить тебя надо было, убить! Пусть бы тебя увез с собой этот зверь Шараби, пусть бы тебя отымела вся полиция Дурреса! Ты дважды предала меня, тварь, сволочь, курва… Он запнулся, вспомнив, что «курва» было любимым ругательством Скандербега. И, кажется, последним словом, которое тот произнес в своей жизни. «Скандербег, — подумал он и почувствовал, как ледяные пальцы, сжавшие его сердце, немного ослабили хватку. — Король Мечей. Я все-таки убил его». «_Ты_рожден_быть_воином_ , — сказала ему Черная Фатима. — _Тебя_будут_предавать,_и_каждый_раз_это_будет_все_больнее_и_больнее._В_час,_когда_тебя_предаст_твоя_самая_большая_любовь,_ты_навсегда_потер яешь_способность_любить,_и_это_закалит_твое_сердце,_сделает_его_сердцем_великого_воина_ ». Черт возьми, он никогда не думал, что это будет так больно. — Не хочу быть воином, — прошептал он. — Хочу быть обычным парнем, мне же всего тринадцать… Хочу, чтобы меня любила Мира… не боялась, не считала убийцей, просто любила… Никто не ответил ему, но он знал, что где-то в непредставимой межзвездной дали его таинственный покровитель, которого Черная Фатима считала воплощением самой Смерти, внимательно прислушивается к его шепоту. |
