- Это стрельба, вот что это такое! -  убежденно  сказал  Андрей.  -  Из

пушек садят! Только кто с кем дерется, а? Эх, бинокль бы сюда,  да  где  его

добыть?!

- Какой еще бинокль? - спросил Сергей.

Ответа он не получил. Яркая вспышка -  и  на  месте  далекого  строения

взбух огненный шар, а чуть позже докатился и тугой грохот.

- Стадо разбежится! - всполошно крикнул Андрей и припустил вниз.

Вдали над рекой медленно расползалась черная клубящаяся туча. В середке

ее образовался проем, в нем большим зрачком  проглянуло  солнце.  Что  тогда

напугало Сергея, он и сам потом не мог себе объяснить. Набрал воздуху полную

грудь, попятился, а потом изо всех сил кинулся к ложбине, а оттуда знакомыми

тропами ноги сами вынесли к дому.

Весь день он ходил  сам  не  свой,  отвечал  невпопад.  Сестры  его  не

трогали. Они тоже что-то прослышали о странных делах в Москве  от  прохожего

коробейника. К вечеру, когда мужики вернулись домой,  Алевтина  забегала  по

соседям, но ничего путного не вызнала. Кто-то слышал выстрелы, кто-то  видел

огонь и дым, но какая там заваруха идет, никто не знал. Бесстрашная  Наталья

вызвалась сгонять в соседнюю деревню, но ее не пустили. Темнело быстро.

На ночь к дозорным вышло подкрепление. Известное  дело:  как  в  Москве

смута  случится,  так  жди  лихих  людей  или  нечисти  лесной.  Костров  не

разжигали, но груды хвороста, политые маслом, расположили  в  проходах  так,

чтобы в случае незваных  гостей  враз  запалить.  Три  мужика  с  арбалетами

полезли на вышку, а зады, что выходили  к  огородам,  стерегли  с  крыши  не

боящийся высоты старый Кузьма со своим берданом и последними тремя патронами

да пара крепких парней с мешком булыжников. Сергей сунулся было по  пожарной

лестнице к ним, но был изгнан под присмотр сестер. Те его погнали спать,  да

и сами легли.

Он долго ворочался, напряженно вслушиваясь  в  перекличку  сторожей  за

ставнями, в шорохи и потрескивание, идущие невесть откуда. В такие тревожные

времена они  перебирались  во  внутренние  комнаты.  Четырехэтажный  крепкий

каменный дом, вокруг которого составилось поселение, раньше  был  школой.  К

первому этажу со всех сторон пристроили избы да сараи, строили тесно, вдвоем

с трудом между домами разойтись, зато  и  постороннему  не  развернуться.  У

каждой семьи была своя комната и в каменном здании,  что-то  вроде  убежища.

Сюда перебирались, если ждали набега. А самую большую  комнату  приспособили

для сборищ, посиделок и иных нужд, когда требовалось собрать все два десятка

семей поселения. На втором этаже комнаты пошли под амбары, а  выше  ходу  не

было.  Дети  стереглись  высоты,  их  стращали  Страхом  Небесным,   который

неминуемо поразит всякого, кто в старых домах  вверх  поднимается.  Впрочем,

Сергей  хоть  пугал  рассказами  о  страхоедах  мелюзгу,  но  при  этом  сам

частенько, несмотря на запреты, пробирался сквозь пролом в забитой двери  на

третий этаж, а однажды даже  забрался  на  четвертый.  Там  было  душно,  но

интересно. В одной из комнат сохранилась на стене большая черная  доска,  на

которой под слоем пыли он разглядел нарисованную мелом рожицу.