Вместе с другими девушками меня впрягли в плуг, и, обнаженные, понукаемые хозяйской плетью, мы, обливаясь потом, потащились по борозде. Склонившись вперед, медленно продвигались мы, зарываясь ногами в землю. Тяжелая сбруя впивалась в кожу. И вот потихоньку погрузился в землю огромный лемех, отваливая в сторону увесистые пласты почвы. Всего несколько ярдов - и, кажется, я сейчас лягу и умру. Кто заметит, если я буду тянуть не в полную силу? Вот тут-то впервые на мою спину и опустилась плетка. Не грозная плетка-пяти-хвостка, предназначенная для сурового наказания провинившихся рабынь, а легкий, в одну плеть, хлыстик, чуть больше мягкого кожаного - им лишь слегка подхлестывают впряженную в плуг скотину, чтоб пошевеливалась. Но спину мою он ужалил, точно ядовитая змея, точно винтовочный выстрел. Я и не представляла, что это так больно. Плеткой меня били впервые.

    -  А ну, Дина, тяни сильнее! - прикрикнул Турнус.

    -  Да, хозяин! - И я впряглась что было сил. Он не рассердился. Спина болела, точно огрели раскаленным прутом.

    Ну и боль! Какова же тогда настоящая рабская плетка? А ведь под нее можно угодить за любую малость - даже и не поймешь, чем разгневала хозяина. А могут высечь и вовсе без причины - просто потому, что так хозяину угодно. Девушка, что некогда звалась Джуди Торнтон, впервые отведала плетки. Я горестно застонала. Теперь рабство виделось мне в новом свете. Что ж, буду неукоснительно выполнять все, что требуется.

    Но не прошло и часа, как я рухнула без сознания в борозду.

    Смутно помню, как сзади на шею легла рука Турнуса и голос Ремешка проговорил: «Не убивай ее, Турнус. Разве не видишь - она просто хорошенькая рабыня, ее дело - ублажать мужчин, а не тянуть в поле лямку».

    -  Мы и без нее все вспашем, - вступилась за меня Турнепс.

    -  Сколько раз пахали, - поддакнула Редис.

    -  Не ломай ей шею, хозяин, - взмолилась Верров Хвост. Турнус убрал руку.

    Помню, он связал мне за спиной руки, крепко стянул лодыжки и оставил меня в поле. Я снова потеряла сознание. Вечером Турнус притащил меня в село на плече и швырнул среди свай своей хижины.

    -  В чем дело? - спросила Мелина.

    -  Больно хилая, - ответил Турнус.

    -  Я сама убью ее. - Из-под груботканой одежды она вытащила короткий нож. Я, нагая, связанная, приподнялась на локте у ног Мелины и с ужасом уставилась на нее. Держа нож наготове, она приближалась.

    -  Пожалуйста, не надо, госпожа! - зарыдала я.

    -  Иди в дом, женщина, - зло бросил Турнус.

    -  Тряпка ты, Турнус, - выпалила Мелина. Но нож убрала и выпрямилась. - Зря я за тобой пошла!

    Он молча смотрел на нее.

    -  Могла бы стать спутницей предводителя касты целого округа, - шипела она. - А вместо этого я - подруга деревенского предводителя. Могла бы в округе первой быть. От тебя слинами воняет и твоими девками.

    Надо же, тут рабыни стоят - и такие слова!

    -  Тряпка ты и дурак, Турнус! - не унималась она. - Презираю тебя!

    -  Иди в дом, женщина, - повторил он.

    Сердито отвернувшись, Мелина стала карабкаться по лесенке в хижину. На последней ступеньке снова взглянула на него.

    -  Недолго тебе владычествовать в Табучьем Броде, Турнус! - И исчезла в хижине.

    -  Развяжите Дину, - приказал Турнус, - и отнесите в клетку.

    -  Да, хозяин, - ответили девушки.