-  Нет.

    -  Меня однажды продавали в Аре, - похвастала она. - Чудесный город.

    -  Приятно слышать.

    Еще бы - ведь Клитус Вителлиус из Ара.

    -  Странно, что тебя никогда не секли, - размышляла Турнепс. Я пожала плечами.

    -  Наверно, ты слишком красивая.

    -  По-моему, секут только уродок, - заявила Верров Хвост.

    -  Точно, - подтвердила Редис.

    -  Мне кажется, - возразила я, - красива девушка или нет, нужно будет - хозяин ее высечет.

    Странно, что сказала об этом я, земная женщина. А действительно, если надо высечь - почему же не высечь, тем более если у девушки хозяин - горианец?

    -  Дина права, - кивнула Редис.

    -  Нас секут, - подтвердила Ремешок, - когда им нравится.

    -  Да! - хлопнув себя по бедрам, рассмеялась Редис. - Вот звери! Сделала ли что-нибудь, нет ли, все равно: хочется им - становись под плетку!

    -  Мужчины - хозяева, - отчеканила Турнепс. - Что хотят, то с нами и делают.

    -  Мы в деревне, Дина, - напомнила Верров Хвост. - Но останешься здесь надолго - узнаешь, что такое плетка.

    Я содрогнулась.

    -  Меня толком и не били, - пролепетала я.

    Этта никогда не пускала в ход плетку, хотя, как главная рабыня в лагере, имела право. Дважды - по спине и по ногам, - подгоняя к конуре, меня хлестнула Мелина, подруга Турнуса, моего нового хозяина. Невероятное унижение! Так как же вынести, когда тебя секут по-настоящему? Что чувствуешь, когда твое тело обжигает плеть?

    -  Ремешок, а это больно? - спросила я.

    -  Да, - ответила она.

    -  Очень больно?

    -  Да.

    -  Ты сильная, Ремешок. Ты боишься плетки?

    -  Да.

    -  Очень боишься?

    -  Да, - ответила она. - Я очень боюсь плетки.

    Меня затрясло. Если даже великанша Ремешок боится, то что же говорить обо мне?

    -  Пора спать, - объявила Редис.

    Мы улеглись на солому и вскоре уснули. Раз я проснулась в холодном поту. Странный сон. Обнаженная, в стальном ошейнике, стою я на коленях на гладких плитах в прекрасной комнате, точно во дворце. Передо мной - низенький столик. На нем нитки и бусинки в чашечках, рабские бусинки - красные, желтые, пурпурные - самых разных цветов. Я откуда-то знаю, что должна нанизать бусы. Перед моими глазами - плеть.

    -  Что это? - спрашивает голос.

    -  Плеть, хозяин, - отвечаю я.

    -  А кто ты?

    -  Рабыня, хозяин.

    -  Повинуешься?

    -  Да, хозяин.

    И тут плеть резко опускают к моему лицу, прижимают к губам. Больно. Я чувствую рукоятку зубами.

    -  Целуй плеть, рабыня! - раздается голос. Я целую плеть.

    -  Кто приказывает мне? - спрашиваю я. Будто я должна об этом спросить. Хотя таких вопросов рабыни обычно не задают. Это может быть сочтено за непозволительную дерзость. Но меня не хватают за руки, не швыряют на пол, не секут.

    -  Тебе приказывает Белизариус, рабыня, - слышу я в ответ.