-  Он смотрел на меня.

    За такую наглость по меньшей мере высекут. Красавицы рабыни - для свободных мужчин, не для таких, как он, не для рабов.

    -  А ты что, для него слишком хороша? - процедил торговец.

    -  Да. - Не надо было этого говорить. И все же я сказала.

    -  Оба вы животные.

    -  Да, хозяин, - проронила я.

    -  Но ты самка.

    -  Да, хозяин.

    -  А он пусть раб, но самец.

    -  Да, хозяин.

    -  А разве самец животного не выше самки?

    -  Выше, хозяин.

    Да, самцы занимают доминирующее положение у многих видов млекопитающих. А среди приматов - у всех видов без исключения. И изменить здесь что-то можно, лишь разработав направленную на извращение законов природы обширную и сложную программу долговременного психологического воздействия.

    -  Тебе эта рабыня нравится? - спросил хозяин раба.

    -  Маленькая, - вздрогнув, пробормотал тот. Я не сводила с него испуганных глаз.

    -  А в общем - ничего себе, - все же признал он.

    -  Как думаешь, можешь ее поймать?

    -  Конечно, - оживился раб.

    Я вскочила и в страхе попятилась.

    -  Она твоя.

    Я бросилась бежать. Он настиг меня у огромного ящика, прижал к нему, а когда я отпрянула, обмотал свисающей с наручников цепью. Я в ловушке.

    -  Давненько у меня не было бабы, - осклабился он и потащил меня за собой. Обмотанная вокруг талии цепь нещадно впивалась в кожу над левым бедром.

    -  Пощади рабыню, хозяин, - взмолилась я.

    Он рассмеялся.

    Хозяин не торопил его - видно, занялся другими делами Тележка все равно была пустая.

    Когда он оставил меня, я готова была от стыда сквозь землю провалиться. Кончила! Как со свободным мужчиной!

    Лежа за ящиками, я горестно смотрела в небо. Меня употребил раб! Постепенно отчаяние вытеснил страх. Наверняка опоздала в «Чатку и курлу». Высекут!

    Медленно, преодолевая боль, распрямила я затекшие ноги и встала. Снова попыталась привести в порядок платье. Вышла из-за ящиков. Надо спешить в «Чатку и курлу».

    И застыла. Бросилась обратно за ящики. Довольно далеко, но я уверена - не ошиблась. Перехватило дыхание. Отчаянно заколотилось сердце.

    Не может быть! И все же это так.

    Что делать? В первое мгновение душу захлестнула пронзительная, неодолимая, всепоглощающая любовь. Любовь, немыслимая радость, восторг, лишь рабыне доступный.

    Одетый моряком, неся на плече мешок, он шел со стороны причала.

    Броситься бы к нему, закричать на весь порт, упасть к его ногам, рыдая, покрыть поцелуями.

    Да нет, я ошиблась! Не может быть!

    Смотреть, смотреть, не сводя глаз! Уверенность росла. Вот остановился купить у разносчика пирог. Он!

    Мой хозяин! Клитус Вителлиус из Ара!

    Хотелось кричать: «Хозяин! Я люблю тебя! Люблю!»

    И тут он повернулся к кабацкой рабыне, что вертелась перед ним и пыталась заговорить.

    Ненавижу! И его ненавижу, и ее.