– Что ты знаешь о моем сыне? – бросила Пэтти. – Думаешь, ему не наплевать? Или считаешь, что он будет думать обо мне хуже, чем сейчас?

– Нет, – отрезал я. – Он будет думать хуже обо мне.

Секунд на пять она застыла, затем отработанным движением сбросила свой халатик на пол. Теперь она была совершенно обнаженная, только в туфельках из прозрачной пластмассы.

– Все равно большую часть ты уже видел, – сказала она. – Хочешь увидеть все?

Расставив руки, она медленно сделала полный оборот.

– Ну? Что тебе больше всего нравится? – голос ее совсем сел. По щекам покатились слезы. – Хочешь заплатить мне? – она подошла поближе. – Ты думаешь – я шлюха, так может хоть за деньги согласишься? Двадцать долларов, мистер? Получите большое удовольствие.

– Прекрати, – сказал я резко.

– А кто скажет Полу, что ты трахал его шлюху мать?

Откуда он узнает, что ты запачкался? – Голос ее дрожал и срывался. Она плакала.

– Ты сама ему скажешь при первом же удобном случае. Или расскажешь его папаше, а тот расскажет ему. И кроме того, ты забыла про другую женщину.

Пэтти Джакомин прижалась ко мне. Плечи ее сотрясались. Она плакала навзрыд.

– Пожалуйста, – умоляла она. – Пожалуйста. Я хорошо себя вела. Я готовила. Я плачу. Прошу тебя.

Я обнял ее и успокаивающе похлопал по спине. Она уткнулась лицом мне в грудь. Руки повисли, как плети. Она отчаянно зарыдала. Я похлопывал ее по спине и пытался отвлечься. “Карл Хуббель обыграл Кронина, Рута, Герига, Симлюнса и Джилши Фокса на Матче всех звезд. Когда это было? В 1934 году? – Рыдания не прекращались и даже, скорее, нарастали. Я уперся подбородком в ее макушку. – Кто играл с Коузи на площадке в Холи Кросс? Кафтан. Джо Муллани? Дерми О'Коннел. Франк Офтринг. – Она прижалась ко мне всем телом. Я сосредоточился еще сильнее. – Попробую составить команду из всех звезд, которых я вообще видел. Мьюзиал, Джеки Робинсон, Риз и Брукс Робинсон, Уильямс, Димаггио, Мэйс, Рой Кампанелла, Санди Куфанс как левый защитник. Боб Джибсон как правый защитник, Джо Пейдж в нападении”. – Плач, наконец, начал ослабевать.

– Ну ну, – шепнул я. – Одевайся. Я приму холодный душ, и мы позавтракаем.

Она не шевелилась, но плакать перестала. Я опустил руки. Она отступила и грациозно присела на корточки, чтобы подобрать пеньюар. Небрежно перебросив его через руку и даже не взглянув на меня, она повернулась и удалилась в свою спальню.

Я пошел на кухню, встал у открытой задней двери и вдохнул ароматный весенний воздух. Налил чашечку кофе, сделал большой глоток и обжег язык. Одно из лучших противовозбудительных средств.

Минут через пятнадцать Пэтти вышла из спальни. Тем временем я пошарил по кухне и приготовил омлет с картофелем и луком. Когда она вошла на кухню, омлет как раз дожаривался. Она навела макияж и аккуратно причесалась, но лицо все равно было некрасивым, как и большинство лиц после плача.

– Присаживайтесь, – предложил я. – Сегодня угощаю я. – И налил ей кофе.

Она села.

– Некрасиво, конечно, получилось, но не надо придавать этому слишком большое значение, – медленно проговорил я. – Я польщен вашим предложением. Вы не должны воспринимать мой отказ как отрицательное отношение к вам лично.

Пэтти сделала глоток кофе и молча покачала головой.

– Послушайте, – продолжал я, – совсем недавно вы прошли через тяжелый развод. Почти шестнадцать лет вы были замужем и вдруг ваш дом остался без мужчины. Естественно, вы немного растерялись. И тут появляюсь я. Вы начинаете готовить для меня, ставите на стол цветы. И вскоре вновь начинаете чувствовать себя хозяйкой.