- Айшма странная, как и все люди. - Май усмехнулся и положил руку на ее плечо, успокаивая. - Не стоит слишком серьезно относиться к ее словам.

    - То есть мне ничего не грозит? - уточнила практичная Машка.

    - Не то чтобы ничего... - философски сказал Май, покосился на старшего и добавил решительно: - Понимаешь, жизнь устроена так, что каждому из нас что-то грозит ежеминутно.

    - Ну да, - хмыкнула Машка, - кирпич на голову упадет посреди чистого поля..

    - Видишь ли, смерть никогда не останавливается в погоне за нами. - Вий быстро взглянул через правое плечо словно ожидая увидеть там костлявую гостью. - Просто иногда она гасит свой фонарь, и мы не видим ее. Но она всегда где-то рядом. Может быть, даже за спиной.

    - Жутковато. - Машка оглянулась, но костлявой бабы с косой, разумеется, не обнаружила.

    Правда, на секунду ей показалось, что шеи коснулся ледяной ветерок, скользнул по волосам, ероша их. В этом ощущении не было ничего мистического - обычный эффект хорошо рассказанной страшной истории.

    - В глубине души ты знаешь, что это правда, - серьезно сказал Май. Он казался непривычно торжественным, словно отец, пришедший на выпускной вечер своей старшей дочери. - И она не должна тебя пугать. Это просто данность.

    - Сегодня подходящий день для того, чтобы умереть, - сказал Вий. Взгляд его был светел и спокоен.

    - Твой оптимизм мне не нравится, - после паузы сообщила Машка.

    Май усмехнулся.

    - Да пойми ты, глупенькая, нельзя навсегда умереть, можно только навсегда покинуть. Разве ты хочешь покинуть нас навсегда?

    Машка помотала отрицательно головой и задумалась.

    - Ты хочешь сказать, этот мир устроен так, что смерть - это не насовсем? - сообразила наконец она.

    - Все миры устроены так, - сообщил Вий. - По образу и подобию мира изначального. Только не все существа, живущие в мирах, об этом знают. Мы, эльфы, из посвященных.

    - То-то, я смотрю, вы такие мудрые, - подколола его Машка. - Но что-то, знаешь ли, сегодня умирать мне не хочется.

    - Ладно, не переживай, - успокоил ее Май. - Мы будем неподалеку. Если что, подстрахуем. Надейся на нас.

    - Ага, - мрачно пробормотала Машка. - Надежда, как известно, умирает последней. Сразу после надеющегося.

    Чмокнув эльфов в мягкие гладкие шеки, она двинулась вперед. Кусты, усыпанные сиреневыми цветами, разбивали солнечный свет на мелкие острые лучики, и лучики эти падали на дорогу, расчерчивая ее изящными узорами. Вдалеке виднелась Птичья Башня совецкого посольства в Астолле. Где-то в городе надрывно и протяжно кричал разносчик сластей, зарабатывая себе на жизнь.

    Май сказал: «Мы будем рядом, надейся на нас», - но каким-то шестым чувством, сконцентрировавшимся внизу позвоночника, Машка понимала, что никакой страховки не будет. Фантомно побаливал несуществующий хвост, уколами отдавало в копчик. Она сделала шаг - и что-то закончилось. Ничто не может длиться вечно, даже то, что очень нравится. Никакое полотно не может простираться бесконечно, и Машка ощущала, что дошла до края предыдущего. Бахрома на его краю щекотала ступни и вызывала беспокойство. Но и на краю нельзя стоять вечно. Машка закусила губу и, заставив себя не оборачиваться, прикрыла глаза. Так легче было воскресить образы: Айшма, Тиока, Вилигарк, Май и Вий.

    Щелкнули воображаемые ножницы за спиной, на мгновение стало жарко и пусто. На смену нарождающейся панике пришло спокойствие и ощущение полной, холодной ясности.