– Какой?

– Здоровье Чедвика. По большому счету он был богобоязненный, законопослушный коп, получивший строгое пресвитерианское воспитание, хотя, видимо, веру в нем сильно поколебали военные испытания; он сердился, видя вокруг себя все это: неуважение молодежи, гедонизм, наркотики.

– Ты что, теперь занялся психоанализом?

– Не надо быть психоаналитиком, чтобы понять: если Чедвик действительно сфабриковал дело против Мак‑Гэррити, это привело к краху его личности – как у всякого человека его типа. Как сказала Ивонна, он ревностно относился к своим обязанностям полицейского. Закон и человеческое достоинство значили для него все. Возможно, веру он за время войны и потерял, но свою натуру так просто не изменишь. Вот откуда его проблемы с сердцем.

Энни приложила стакан к щеке:

– Но Мак‑Гэррити видели возле места преступления, и все знали, что он очень странный, и у него был пружинный нож, и он был левша, и он был знаком с жертвой. Почему ты упорствуешь, доказывая, что Мак‑Гэррити не совершал убийства и что Чедвик, хороший полицейский, вдруг превратился в плохого?

– Я не упорствую, просто взвешиваю варианты. В любом случае сейчас мы уже ничего не можем доказать.

– Разве что найдем истинного убийцу Линды Лофтхаус.

– Об этом и речь.

– И на кого ты ставишь?

– Я? На Вика Гривза.

– Почему? Из‑за его нестабильной психики?

– Отчасти поэтому. Он часто не понимал, что делает, и у него случались мрачные видения во время кислотных трипов. Имей в виду, в ту ночь в Бримли он принимал кислоту, как и в ночь смерти Робина Мёрчента. Не нужно обладать особым воображением, чтобы представить: возможно, он слышал голоса, которые приказывали ему совершать разные поступки. Кроме того, Линда Лофтхаус была его кузина, и это еще одно очко в мою пользу: всем известно, что большинство убийств совершается близкими, часто – родственниками.

– Ты же не думаешь, что Гривз и Робина Мёрчента тоже убил?

– Так ли уж это нереально? Вдруг Мёрчент знал или догадывался?

– Но Гривз, по всем данным, никогда не был агрессивен. И мотивов у него нет никаких!

– Ладно, пусть так. Но он мог вдруг сорваться с резьбы. Наркотики вытворяют с людьми очень странные вещи.

– А Ника Барбера – тоже он?

– Барбер раскопал его тайну.

– Каким образом?

– Пока я до этого не додумался.

– Знаешь, – сказала Энни, – мне все‑таки кажется, что Стэнли Чедвик правильно во всем разобрался и убийца – Патрик Мак‑Гэррити.

– Даже если так, нам, возможно, стоило бы пристальнее присмотреться к Рику Хейсу, если мы его сумеем найти.

– Присмотримся, раз ты настаиваешь. – Энни допила апельсиновый сок «Бритвик».

– Чем ты занимаешься завтра? – осведомился Бэнкс.

– Завтра? Видимо, буду бродить по сайтам. А что?

– Просто подумал: вдруг тебе удастся выкроить часок‑другой и вырваться со мной пообедать. Воскресный обед. Заодно познакомишься с Эмилией.

– С Эмилией?

– С девушкой Брайана. Я тебе не рассказывал? Она актриса. Снимается для телевидения.

– Да ты что?!

– Ну да, играла в «Скверных девчонках», например.

– Один из моих любимых сериалов. Ладно, согласна. Неплохая идея.

– Только будем надеяться, что нам не помешают, как в тот вечер.

*

В кои‑то веки Бэнкс вернулся домой, едва стемнело.