Он вдруг подхватился и побежал.

– Ширер, Ширер, вернись, что случилось? – кричал Рис, но тот бежал без оглядки и вскоре исчез из виду.

Рис повернулся к нам:

– В чем дело?

– Спросите у Дика, он вам скажет, – сказала Хильда. Рис повернулся ко мне.

– Ну, – сказал он, подходя ко мне, – что это за штучки, черт возьми?

– Это не Ширер.

– Кто же это тогда?

– Доктор Сансевино.

– Сансевино? С виллы «Д'Эсте»? – Он вдруг рассмеялся. – Что за ерунду ты городишь! – Он схватил меня за плечо и потряс. – Сансевино застрелился. Я бежал с Ширером. Или. может быть, нет?

– Ты бежал с Сансевино.

– Это ложь!

– Это правда. Спроси этих людей.

– Но я был на вилле. Я знаю Ширера. Мы вспоминали наш побег. Никто, кроме Ширера, не мог…

– Ты бежал с Сансевино. Он повернулся к Хэкету:

– Может быть, вы объясните мне, что за ерунду несет этот человек? Это Ширер, не так ли?

Голос у него дрогнул, когда он увидел выражение лица Хэкета.

– Я не знаю, кто этот парень, и мне на это наплевать, но я знаю точно, что, если этот ублюдок попадет ко мне в руки, я убью его.

На дне повозки шевельнулся Максвелл. Слегка приподнявшись, он заговорил:

– Алек, это ты? Дик прав. Этот человек – Сансевино. Задержи его. Там,.. – Он хотел еще что-то сказать, но не мог. .

– Что он хотел сказать? – спросил Хэкет.

– Не знаю, – ответила Хильда. – Он без сознания. Надо добраться до виллы.

– Да. – Хэкет велел всем садиться в повозку. – Надо поскорее его привезти. А заодно и выпить.

Мы забрались в повозку, и Джина взмахнула вожжами. Рис сидел с обескураженным видом. Я понимал, что с ним происходит. Он вспоминал ту ночь, когда они бежали. Ширер ушел первым, а он – спустя полчаса, как они встретились и пошли дальше вместе. Он вспоминал мельчайшие подробности, но теперь они представлялись ему в новом свете, и только сейчас он понял, что человек, с которым он бежал, убил его друга.

– Забудь об этом, – сказал я. – Сейчас и без того есть о чем беспокоиться.

Он посмотрел на меня. Думаю, что в этот момент он меня ненавидел. Он ничего не ответил, а просто сидел и смотрел на меня, потом отвернулся и стал смотреть на лаву.

Никто не проронил ни слова, пока мы ехали к вилле. Тишину нарушал только плач ребенка на руках у Хильды. Он плакал не переставая всю дорогу до виллы.

Мы перенесли Максвелла на кушетку около двери. Тело Роберто по-прежнему лежало здесь. Пока Тучека и Лемлина препровождали наверх и укладывали в постель, Хильда принесла воды и теперь обмывала лицо Максвелла.

– Давайте я это сделаю, – сказал я, – а вы посмотрите, что с вашим отцом.

Она покачала головой:

– С моим отцом все в порядке. После наркотиков он в небольшом трансе.

– Для него будет лучше, если он и останется в таком состоянии. Это было бы лучше для любого из нас, – сказала Джина.

Она посмотрела на Максвелла. Лицо его, вымытое Хильдой, было мертвенно-бледным, а искусанная губа – просто кровавым месивом.

– Морфий нужен? – спросила Джина.

– Морфий? – переспросила Хильда.

– Да, да, морфий. Я знаю, где он. Хильда посмотрела на Мака и сказала:

– Думаю, что он потребуется позже, когда Максвелл придет в себя.

Джина вышла.

– Что будем делать дальше? – спросил Рис.

– Я полагаю, умоемся, – ответил Хэкет.