|
Не кручинься, пей, вот так. - Ух, много пил, - а и крепкий твой мед! Не кручинюсь... Плечи и руки томятся по делу. Много его на Москве, да во Пскове наши играть зачинают... (*16) Меня же тянет на Дон. - Жонка, видно, ждет там? И зачем ты, сокол, такой сладкой уродился? - Думаешь... приласкаю, а рука за пистоль тянется - убить... Боярыню нынь приласкал. Глаза женщины загорелись злым: - Змею ласкать? Змея, сокол, завсегда с жигалом! Атаман, выпивая, обмолвился раздумчиво: - Есть у меня чутье, как у зверя, и знаю я... убить или простить... Тут надо было так - простить... - Пей!.. Я нацедила... Вишь ты какой!.. Погоди-ка, чокнемся. Она потянулась к нему и, чокаясь, сверкнула накапками вышитых жемчугом рукавов, обхватила его за шею, целуясь: - Не висни, жонка! - Аль уж не любишь? - Не лежит душа к любови... Другое вижу... вижу далекое... - А я ничего не вижу, люблю тебя, как молонью. Страшной сегодня Москву видела, ой, страшная была Москва! И что ты с собой за заветное носишь, что народ за тобой так липнет? Готов был народ все изломить, и бога и царя кинул. А я бы уж, если б воля была, приковала сокола к моей кроватке золотой цепью, перлами из жемчугов опутала бы кудри и не выпустила, не отдала никакой чужой красе, выпила бы твою кровь и тут померла с тобой какой хошь лихой смертью. - Кинь! То пустое... - Не пустое, сокол! Голова мутится, сердце горит... Так бы и пошла да предала себя: "Нате, волки, ешьте! Помереть хочу. Нет мне жисти - люблю!" - Забудь все, - пей, дьявол! - Гуляют да пьют, а бояре тут! - хрипел голос из распахнутой двери. На убогих ногах горбун, звеня железом, вполз в горенку. Рука упала на саблю, атаман вскочил на ноги. - Эй, старик! Где вороги? - То, гостюшко, кошуню я! Пустое говорю, - нет ни бояр, ни истцов, а вот на торгу висит грамота, а в ней списаны твои приметы, и грамоту чтут люди всякие... - Ой, дедко, скоро как и грамота?! - Сам чел, и люди чли, и пьян и тверез, всяк у той грамоты стоял. А платится за твою голову, гостюшко, цена немалая: три ста рублев московскими, да тулуп рысей, да шапка тому, кто тебя уловит... - Мекал я, - тут меня дошли? - Пей, мой боженька! - Не бог я и богом быть не хочу... Ходил по монастырям, на народ глядел... веру пытал... Верю ли я, не знаю того... Ведаю одно - народ молит бога с молитвами, слезами да свечами, а кругом - виселицы, дыба и кнут... Богач жиреет, а народ из последних сил тянет свой оброк... от воеводы по лесам бежит. Палачам за поноровку, чтоб помене били, последние гроши дает, а у кого нет, чем купить палача, ино бьют до костей... Пытал я бога искать, да, должно, не востер в книгочеях. Вот брат мой старшой, Иван Разин (*17), чел книги хорошо и все клянет... Не бога искать время, искать надо, как изломить к народу злобу боярскую. - Нынь, милой, не одних истцов, пасись всякого: имать будут тебя все... Срежь-ко свои кудри, оставь, их бедной Ирихе. |
