|
Мой-от старой муж Во гробу лежит... Мой-от старый муж Из гроба встает, Из гроба встает, Жонку бить почнет... Стару мужу я Не корилася... - Вставай, боярыня! Бей плеткой жену. В горенку вошла мамка Морозовой, крепкая старуха с хитрыми, зоркими глазами. Она в кике с крупным бисером, в коричневом суконном опашне, расшитом по подолу светлыми шелками. Стуча клюкой, кинулась на девок: - Курвы! Трясуха вас бей, ужо как пожалует, возьмет боярин, на съезжую сдаст, - там не так плетью-то нахлещут, а ладом да толком... И тебе, матушка боярыня, великий стыд есть дражнить боярина Бориса-то Иваныча. Холит, слушает во всем тебя, налюбоваться не знает как, - еще, прости бог, скоро киоту закажет да молиться тебе зачнет. Пуще ты ему самого патриарха... А кто тебе дарит листы фряжские, говорящих птиц заморских и узорочья? Ты ж, Ильинишна, и мало не уважишь боярина, ишь, игру затеяла! Ведаешь, что боярин за то и седеть стал, что печалуется, как лучше угодить тебе? Ведаешь, что слова о старом муже не терпит, а как разойдется в твой терем, да послушает, да озлится, - тогда что? Мне - гроза, тебе - молонья? Старуха замахала клюкой и снова кинулась на девок: - Пошли отсель, хохотухи, потаскухи! - Ну, мамка, не играем боле, не гони их, а вот пришла, так сказку скажи, мы и утихнем... - Сказку - ту можно... отчего, мати Ильинишна, сказку не сказать! Мамка с помощью девок залезла на изразцовую лежанку. - Скамлю дайте! Девки поставили скамью, старуха на скамью плотно уставила ноги, склонила голову, упершись подбородком на клюку, заговорила: - Жил это да был леневой мужик, и все-то у него из рук ползло, никакая работа толком не ладилась... Жил худо и вдово, - бабы замуж за него не шли... Была у того мужика завсегда одна присказка: "Бог даст - в окно подаст!" Спит это леневой мужик, слышит, во сне говорит ему голос: "Ставай, Фома! Иди за поле, рой под дубом на холму - клад выроешь..." Проснулся леневой мужик, почесался, на другой бок перекатился и опять храп-похрап. Сызнова чует тот же голос: "Ставай, Фома, иди рой!" Сел мужик на кровати, а спать ему - любое дело... клонит ко сну. За окном и заря еще не брезжит, второй кочет полуночь пропел. "Пошто я эку рань!" Лег и опять спит, а голос это в третий раз зовет, да будто кто мужика в брюхо пхнул. Встал-таки леневой, ступни [лапти] обул, завязал оборки [бечевки, закрутки], в сенях это лопату нашарил и с великой ленью на крыльцо выбрался. А у крыльца это стоит купчина корыстной, - всю-то ночь, сердешной, маялся, не спал, ходил да от лихих людей это анбары свои караулил, - и спрашивает леневого: "Пошто ты, Фома, экую рань поднялся?" "Да вот, - сказывает леневой, - сон приврался трижды: "Ставай, поди, рой на холму, на заполье, клад". |
