|
.. 13 Молодуха Олена, повязав голову синим платом из камки, косы, отливающие золотом, наглухо скрыла. На широких бедрах новая плахта, ходит за мужем, пристает, в глаза заглядывает: - Ой, Стенько, сколь ден душа болит, - что умыслил, скажи? Разин - в черном бархатном кафтане нараспашку, под кафтаном узкий, до колен, шелковый зипун, на голове красная шалка, угрюмые глаза уперлись вдаль. Старые казаки, взглядывая на шапку Разина, ворчат: - Матерой низовик, а шапка запорожская, - негоже такое! На площади много хмельных, голоса шумны и спорны: - Стенько, уж с молодой приелось жареное аль из моря соленого захотел? - Хороша жена, да казаку не дома сидеть... Олена! Она у меня - эх! Степан слегка хлопает рукой жену по мягкой спине и хмурится - мелькнуло в голове коротко, но ясно другое лицо: так же трепал на Москве из земли взятую. - Ну, шапка! - Запорожская шапка высоко летит от сильной руки в голубую высь. - Слышьте, казаки-молодцы?! - Слышим! - Кто за мной на Волгу? Насаду рыбу лови-ить? - Большая рыба, казак? - Ты щи пуд! Полетели шапки вверх: Сережкина баранья с красным верхом - первая, вторая запорожская - Васьки Уса. - Эх, лети моя! - Моя! - А наша что, хуже? Лети! - И я. - Чти, казаки-атаманы, сколь шапок, столь охотников! Звеня литаврой, в станичную избу с площади прошел глашатай: - Гей, казаки, атаман иде!.. Из приземистой хаты, станичной избы, с широким, втоптанным в землю крыльцом казаки вынесли бунчук: держит древко - с золоченым шариком, с конским хвостом наверху - старый есаул Кусей, а за ним еще есаулы и писарь. Все казаки и есаулы, как в поход, одеты в темные кожухи, только атаман Корней в красном скорлатном кафтане; по красному верху его бараньей шапки - из золоченых лент крест. В руках атамана знак его власти - брусь [особый длинный молоток, знак военачальника]. Топорище бруся обволочено черным, перевито тянутым серебром. Все стали близ церкви в круг; сняв шапки, перекрестились. Снял и атаман шапку, входя в середину круга, перекрестился. Когда атаман снял шапку, блеснула в ухе белая серьга, а черная коса с проседью легла на его правое плечо. Кинув наземь шапки, есаулы положили перед атаманом бунчук и несколько раз поклонились атаману в пояс, - шапки подняли, надели, атаман - тоже. Корней Яковлев тряхнул головой, сказал громко: - Зовите, атаманы-молодцы, тех казаков, кои самовольством вот уже не един день, не спрося круга, собираются в гульбу... Круг стал шире, те казаки, что кидали шапки, встали перед атаманом. Атаман, опустив брусь к земле, блеснул серьгой, громко спросил, водя глазами по толпе: - А знаете ли, молодняк-казаки, что в станичной избе есть колодки, чепи, коза и добрая плеть? - Знаем, батько! - Кого в атаманы взяли для гульбы? - Стеньку Разю - хрестника твоего! - А ведомо ли вам, казаки, что круг тайно постановил? - Нет, батько! - Так ведайте. |
