Василий Жуковский. Разрушение Трои
Из «Энеиды» Виргилия
Все молчат, обратив на Энея внимательны лица. С ложа высокого так начинает Эней-прародитель: «О царица, велишь обновить несказанное горе: Как погибла Троя, как Приамово царство Греки низринули, все, чему я плачевный свидетель, Все, чего я был главная часть… повествуя об этом, Кто – мирмидон ли, долоп ли, свирепый ли ратник Улисса — Слез не прольет! Но влажная ночь уже низлетела С тихого неба; ко сну приглашают сходящие звезды. Если ж толь сильно желание слышать о наших страданиях, Слышать о страшном последнем часе разрушенной Трои, — Сколь ни тяжко душе вспоминать о бедах толь великих, Я повинуюсь. Войной утомленны, отверженны роком, Столько напрасно утративши лет, полководцы данаев Хитрым искусством небесной Паллады коня сотворили, Дивно-огромного, плотные ребра из крепкия сосны, В жертву богам при отплытии (так молва разгласила). Тут избранных мужей, назначенных жребием, тайно Скрыли они в пространные недра чудовища: полно Сделалось чрево громады одеянных бронею ратных. Близ Илиона лежит Тенедос, знаменитый издревле Остров, обильный, доколе стояло царство Приама, Ныне же бедный залив, кораблям ненадежная пристань. Там, удалясь, у пустых берегов притаились данаи; Мы же их мнили уплывшими с ветром попутным в Микины. Тевкрия вся от тяжелой печали вдруг отдохнула; Град растворился; рвемся на волю, чтоб лагерь дорийский, Место пустое и берег, врагами оставленный, видеть. Там стояло их войско; тут шатер был Ахиллов; Здесь корабли их; там поле, где рати обычно сражались». Все дивятся опасному дару безбрачной Паллады; Все дивятся великой громаде, и первый Тиметос — Был ли он враг нам, судьба ль уж паденье Пергама решила — В город вовлечь и в замке поставить коня предлагает; Но проницательный Капис и каждый, в ком ясен был разум, В море советуют козни данаев с их даром неверным Бросить или предать огню и пеплом развеять; Или, чрево пронзив, сокровенное в нем обнаружить. |
