Не знаю. Просто он мне нравится. Что тут скажешь?..

Дорогая Мэрилин,

возможно, тебя это удивит, но благодаря тебе я полюбила письма. Твое чувство юмора, твои рассказы об ухажерах и голливудских делишках каждый раз меня либо смешат, либо трогают. Тор в письмах так же многословен, как и во время наших встреч в Париже, Осло или Лондоне. Он импресарио, и в его письмах сквозит любовь к картинам, танцам, музеям и театральным постановкам. Мне всегда нравятся работы, которые он мне рекомендует посмотреть, например «Крик» Эдварда Мунка.

Я в восторге от этой картины. Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Обычно в турах я покупаю книги рецептов, если есть время между выступлениями.

Это чувство меня пугает…

Дорогая Элла,

тебя беспокоит, что он голубоглазый блондин, но ты же не пытаешься притащить его в Нью-Йорк. Вы с ним даже не целовались. Верно? Не опережай события. Следуй зову сердца. Он тебе нравится. Не рассказывай про него никому, пока не определишься, чего хочешь. Я могу дать тебе пару советов. Все зависит от того, каких именно отношений ты ищешь и найдется ли в них место Тору.

Ну а пока не накручивай себя. Просто получай удовольствие…

Не то чтобы я прислушивалась к советам каждой светской львицы из Голливуда. Окажись Мэрилин сейчас передо мной, я бы ей ответила: «Я через это уже проходила. Мое сердце рвется в горящее здание, пытаясь избежать пламени, но жаждая тепла. Мне тридцать шесть, у меня за спиной два неудачных брака, приемный сын, с которым я провожу слишком мало времени, и друг из Норвегии, о котором мне не следовало бы так много думать».

Но Мэрилин здесь нет, а записывать все это я не собираюсь. Вместо этого я дочитываю письмо. Она рассказывает, как сильно любит Джо Ди Маджо, как хочет остепениться и завести семью, но при этом продолжить голливудскую карьеру.

Пожалуй, в этом мы с ней похожи – хотим все и сразу. Но в мире, где последнее слово принадлежит мужчинам, не так-то просто совместить карьеру, любовь и семью.

Я перечитываю одну строчку: «Все зависит от того, каких именно отношений ты ищешь».

Возможно, Мэрилин права. Конечно, я ни за что не стану заводить серьезных отношений с мужчиной вроде Тора, но мне бы не помешало что-то новое и веселое в жизни. И мы встречаемся лишь по ту сторону океана. Может быть, я и познакомлюсь с ним поближе.

Пришел вечер субботы, и мне совершенно нечем заняться – целая неделя без единого выступления или записи в студии. Неслыханное дело. И я понятия не имею, на что потратить время.

Я люблю автомобили. В гараже у меня стоит сразу несколько. Я решаю покататься на одном из них. Мой «Роллс-ройс» 1950 года – двухдверный «Сильвер Доун» с откидным верхом – был одним из последних подарков, которые Рэй преподнес мне в попытке заслужить прощение. Это великолепная машина. Дорогая. Роскошная. После развода мне даже в голову не пришло ее вернуть.

Я уговариваю Джорджиану ко мне присоединиться. Она тратит пятнадцать минут на ворчание и жалобы, после чего садится на пассажирское сиденье.

– Куда хочешь отправиться? – Я поворачиваю ключ зажигания и жму на газ. Рокот мотора вызывает приятное возбуждение.

– Не спрашивай. Это же ты вытащила меня на улицу. – Джорджиана придерживает концы шарфа, которым обмотаны ее волосы, потому что я опустила верх машины. Зачем иначе ездить в кабриолете? – Мне и дома было неплохо, – продолжает она, перекрикивая ветер.

– Я развелась меньше двух месяцев назад, – я тоже повышаю голос. – Мне нужно исцелить разбитое сердце и повидать мир.

– Твое сердце не разбито. – Я не могу отвернуться от дороги, но и по голосу понимаю, что кузина закатывает глаза.