– Я приехал сюда сразу из аэропорта. Рассчитывал переночевать у тебя.

– Ты пьян?

– Нет. Трезв, как пастор в воскресенье.

– Ты не можешь здесь остаться.

– Ну хватит, Элла. Я прожил в этом доме много лет. Он размером с дворец. Тебе даже не придется меня видеть.

Мне не под силу на него взглянуть. Мы разошлись полюбовно. Во время гастролей мы спокойно ужинаем вместе. Но внезапный визит напоминает мне вторжение. Он стоял у меня на пороге посреди ночи, будто имеет на это право.

– Что бы ты ни хотел мне сказать, выкладывай и убирайся. – Я захлопываю дверцу холодильника, шагаю к буфету и достаю стакан. – Давай. Что там у тебя?

– Я кое с кем встречаюсь, и я бы не хотел, чтобы ты узнала об этом из журнала Jet или из чьих-то досужих разговоров.

Апельсиновый сок выплескивается через край стакана. Звонит телефон. Я не уверена, что шокировало меня больше: слова Рэя или все остальное.

– Телефон звонит, ты слышал?

– Кто звонит тебе в такой час?

Я мотаю головой.

– Поверить не могу, что ты об этом спросил. – Я беру со столешницы тряпку и вытираю лужицу сока. – И поверить не могу, что ты заявился в такой час. Я не знаю, что мне чувствовать. Но плакать я не собираюсь. Новости ты сообщил. Можешь проваливать. – Телефон продолжает звонить.

– Кто-нибудь возьмет трубку?

– Пусть звонит! – кричу я.

– Элла, – пищит Джорджиана.

– Что такое? Я думала, ты уже спишь. – Я кривлю душой.

– Тебе звонят. – Она неторопливо заходит на кухню. – Твоя подруга, Мэрилин.

– О чем это она? – Рэю хватает наглости выразить недовольство. – Что еще за Мэрилин? Монро? Она звонит тебе? В такой час?

– В Лос-Анджелесе на три часа меньше, – поясняет Джорджиана. В одной руке она держит телефонную базу на длинном проводе, в другой – трубку, прикрывая микрофон ладонью.

– Мы заняты, – говорит Рэй.

– Ты рассказываешь ей про свою новую подружку. Как по мне, это непременно кончится ссорой. – Джорджиана смотрит ему прямо в глаза: – Элле такой разговор ни к чему.

Я подхожу к Джорджиане, и она, по-прежнему удерживая телефон, встает между мной и моим бывшим мужем.

– Доброй ночи, Рэй, – говорит Джорджиана с нажимом. – Кажется, тебе велели уходить.

– Я подожду, пока она не закончит говорить по телефону.

– Даже после двух «Сингапурских слингов» Джорджиана легко сможет вышвырнуть тебя из моего дома.

Он стоит не шелохнувшись, но я больше не могу на него смотреть. Я постепенно осознаю новость и начинаю чувствовать что-то, чего бы мне не хотелось. Боже, мне надо отвлечься.

– Давай сюда телефон, Джорджиана.

Матерь Божья, смилуйся

 Мэрилин

1953 год

Мэрилин сидит у себя на диване и накручивает на палец телефонный провод, стараясь запастись терпением. Из трубки доносятся приглушенные голоса. Они с Эллой переписываются уже некоторое время, но все же письма – это не то же самое, что телефонный разговор. И Мэрилин пока не уверена, будет ли он отличаться в лучшую или в худшую сторону.

– Вот и она, мисс Монро. – В трубке слышен шорох, а затем наступает тишина, но по звукам дыхания она понимает, что Элла наконец-то подошла к телефону.

– Алло. – Элла говорит с придыханием, ее голос намного мягче, чем на пластинках.

– Мисс Фицджеральд, как же я рада, – говорит Мэрилин с улыбкой. – Я уже не один десяток раз набирала ваш номер, а потом тут же вешала трубку. Я уже говорила об этом в письмах, но скажу еще раз: я всегда восхищалась вашим пением.