– Наши вкусы совпадают. Я тоже люблю этих исполнителей, – отвечает Элла со смешком. – Значит, ты выросла не в Беверли-Хиллз? Не в семье солидного голливудского продюсера?

– Не-а. Впрочем, я действительно жила неподалеку. Моя мама была монтажером. Это единственное, что связывало меня с Голливудом. Я успела пожить со многими людьми, которым я была не нужна… и в сиротском приюте тоже. – Не верится, что она это сказала. Раньше Мэрилин никому не признавалась. – Я им всем показала, не так ли?

– Выходит, мы обе поднялись из низов. – На несколько мгновений Элла погружается в глубокое молчание. – Приют, говоришь?

– Это были худшие годы моей жизни. Но та девочка умела мечтать.

– Меня и саму на несколько лет сослали с глаз долой. И меня тоже спасли мечты. Говоришь, тебе нравится альбом «Элла поет Гершвина»?

– Да, обожаю его. «В народе говорят, что любовь слепа»[13], – Мэрилин пропевает строчку из своей любимой песни.

– Гершвин – великолепный композитор. Но мне нравятся и многие другие. Несколько лет назад Decca выпустила «Сувенирный альбом», чтобы поклонники смогли послушать кое-какие из моих ранних песен. Хотя пришлось потратить время на уговоры. Мой менеджер, Мо Гейл, был не особо полон энтузиазма. – Хрипловатый смех Эллы звучит почти столь же лирично, как ее музыка.

Мэрилин широко улыбается. Этот альбом у нее тоже есть, но она сдерживается, чтобы не начать бурно восторгаться.

– У тебя тоже есть несговорчивый менеджер?

– Вообще-то… – говорит Элла. – Это секрет, но я подумываю сменить менеджера и начать работать с Норманом Гранцем. Мы с ним вместе устраивали европейские гастроли.

– Ах да, гастроли «Джаза в филармонии», ты рассказывала, – вспоминает Мэрилин. – Мой друг Сэмми Дэвис – младший очень уважительно отзывается о мистере Гранце. Не забудь сказать, когда начнешь с ним работать. Тогда у нас будет еще кое-что общее – наши менеджеры. Парочка Норманов.

Элла смеется:

– А кто тогда твой Норман?

– Норман Брокау. Племянник моего бывшего менеджера…

Как же ей не хватает Джонни Хайда. Именно он помог ей пробиться в Fox и заключить контракт с Зануком. Да, он был несколько приставуч и распустил лживый слух об их помолвке, но это не его вина; он просто был без ума в нее влюблен. Он был неплохим парнем, и с ним она чувствовала себя полноценным человеком, а не безмозглой куклой. Ее мучили угрызения совести за то, что она не любила его в ответ.

Впрочем, Норман стал ему прекрасной заменой. Именно за ужином с Норманом в «Браун Дёрби» она впервые встретилась с Джо. Он был там вместе с Уильямом Фроули, которого все называли Фредом, как его героя в «Я люблю Люси», и захотел с ней познакомиться. Как же она рада, что из любопытства согласилась. Чаще всего в подобных ситуациях мужчины приглашали ее к себе домой поужинать стейками, которые приготовил бы выдуманный повар. Такое случалось не раз.

Подчиняясь порыву сердца, Мэрилин говорит:

– Давай как-нибудь встретимся. Вместе послушаем музыку. Будет весело. И, в отличие от всех этих голливудских типов, друг с другом мы можем быть искренними.

– Давай. Когда в следующий раз окажемся в одном городе в одно и то же время.

– Ох! – восклицает Мэрилин.