– Как же я рада тебя видеть.

– Ты глоток свежего воздуха, в котором я нуждался. – Он усаживает ее на постель и встает рядом, подкладывая ей под спину несколько подушек. – Не хочешь выпить?

– Не откажусь. Что ты предлагаешь?

– Фирменный коктейль Джо.

– Звучит отлично.

Джо смешивает пару коктейлей, кидает в них кубики льда и дает Мэрилин один из стаканов. Чокнувшись с ней, он произносит:

– За нас. И за наши будущие битвы со всякими там Отто.

Сердце Мэрилин трепещет от восторга; она подносит стакан к губам и вдыхает запах виски и апельсинов с легкой ноткой карамели.

– Ты хочешь биться вместе со мной?

– Я брошу вызов любому, кто посмеет обидеть мою девочку. В начальной школе меня не просто так называли Голиафом. – Он подмигивает. Вот бы им довелось ходить в одну школу. Может, он, как Голиаф, защитил бы ее от издевательств других детей.

– Можешь стать моим Голиафом, когда пожелаешь.

Джо тихонько рычит, берет у нее стакан и отставляет в сторону вместе со своим, а потом прижимает ее к матрасу и начинает яростно щекотать.

Мэрилин смеется от всей души, выпуская на свободу чувства, которые держала под замком. Она не помнит, когда в последний раз была так счастлива. Когда в последний раз была так… влюблена.

– Займись со мной любовью, Джо, – шепчет она, когда их смех затихает. Она прижимается к нему, рассматривает его точеный профиль, угловатое лицо, крепкий нос. Он улыбается уголком рта, одновременно очаровательно и игриво. Она поглаживает его подбородок кончиками пальцев, привлекает к себе, желая полностью раствориться в этом мужчине, который ее обожает.

Она знает без тени сомнения, что хочет быть с ним вечно.

Я плакал в церкви

 Элла

1953 год

Эта встреча – одна их тех, когда я хочу поскорее войти, сказать «спасибо» и «до свидания», развернуться, спуститься на лифте, сесть в машину и перешагнуть порог дома прежде, чем уляжется пыль.

Само собой, все едва ли будет так легко.

Я припарковалась у «Савоя», который расположен прямо у гарлемского офиса Мо Гейла. Весьма удобно – ведь Мо создал этот танцевальный клуб и продолжает получать процент от его прибыли.

– Надеюсь, Мо предвидел такой исход. – Я нервно сглатываю.

– Мне подняться с тобой? – спрашивает Джорджиана с пассажирского сиденья. Она укутана в меха и совсем не похожа на человека, который планирует выходить из машины.

– Я справлюсь, – говорю я не слишком-то уверенным тоном. – Серьезно, все будет нормально.

– Сколько времени это займет? – Она смотрит из окна машины на огромные снежинки, падающие с неба и покрывающие тротуар белой пеленой.

– Минут пятнадцать. – Я натягиваю лайковые перчатки. – Надеюсь.

– Оставь ключи от машины, – говорит Джорджиана. – Если ты задержишься, я буду в «Савое». Есть еду и пить бурбон.

– Джорджиана, сейчас два часа дня.

– Я не стану садиться за руль. Поведешь ты, – говорит она. – И между прочим, я считаю, что ты совершаешь ошибку. Мне нужно выпить, чтобы оплакать конец твоей совместной работы с Мо. – Она жестом выгоняет меня из машины: – Иди и не впускай холодный воздух в салон.

Я бросаю на нее сердитый взгляд. Она хочет, чтобы меня мучила совесть из-за моей неблагодарности. Но я вовсе не считаю себя неблагодарной. Мо выручил меня после смерти Чика, однако Норман Гранц меняет мир джаза. Благодаря ему певцы и музыканты негритянского происхождения выступают не только в задымленных ночных клубах Нью-Йорка, Чикаго и Детройта, но и в концертных залах и театрах по всему миру.