– Вы видите то же, что и я? – спросил он.

– Господи! – прошептал Смит.

– Затерянный город! – воскликнула Мария.

– Шангри‑Ла! – выдохнул Трейси.

– Эльдорадо, – подхватил Гамильтон.

– Что? Что вы сказали? – переспросил Смит.

– Да ничего, на самом деле. Здесь никогда не было Эльдорадо. Кстати, это означает "золотой человек". По преданию, новые правители инков покрывали себя золотой пылью, а потом ныряли в озеро – на время, конечно. Видите вон там, вдали, необычную ступенчатую пирамиду с плоской вершиной?

Вопрос был излишним. Трудно было не заметить главное сооружение Затерянного города.

– Вот одна из причин – а всего их три, – почему Хьюстон считал, что дети Солнца пришли из Колумбии. Такие сооружения называются зиккуратами. Изначально они служили храмами в Древнем Вавилоне и в Ассирии. В Старом Свете от них не сохранилось ничего – египетские пирамиды совсем другой формы.

– Она единственная в своем роде? – спросил Трейси, словно ничего не зная.

– Отнюдь нет. Вы найдете превосходно сохранившиеся экземпляры в Мексике, Гватемале, Боливии и Перу. То есть в Центральной Америке и на северо‑западе Южной Америки. И больше нигде в мире – кроме этого места.

Серрано сказал:

– Значит, они пришли с Анд. Вам не найти лучшего тому доказательства.

– Вам не найти. Но у меня они есть.

– Еще более веские доказательства? Неоспоримые?

– Я покажу вам их позже. – Гамильтон протянул вперед руку. – Видите вон те ступеньки?

От реки до вершины плато, на всю высоту скальной стены, поднимались каменные ступеньки, на которые было страшно смотреть даже с такого расстояния: угол подъема составлял примерно сорок пять градусов.

– Там двести сорок восемь ступенек, – сказал Гамильтон. – Каждая из них шириной семьдесят пять сантиметров. Они изрядно стерты, гладкие и скользкие – и никаких перил.

– Кто их считал? – спросил Трейси.

– Я.

– Вы хотите сказать...

– Да. Во второй раз я бы не стал этого делать. Когда‑то здесь были перила, но мне пришлось принести с собой специальное снаряжение и натянуть перила из веревки. По вполне понятным причинам моя веревка осталась на судне.

– Мистер Гамильтон! Мистер Гамильтон! – настойчивым шепотом позвал Сильвер.

– Что случилось?

– Я вижу, как между руинами ходят люди. Клянусь вам!

– Орлиное око летчика, а? Можете не клясться. Людей там немало. Теперь понимаете, почему я не отправился сюда на вертолете?

– Значит, их нельзя назвать друзьями? – констатировал Серрано.

– Да, – ответил Гамильтон и повернулся к Смиту. – Кстати, о вертолетах. Думаю, нет нужды объяснять вам планировку города. Вы ее уже знаете.

– Не понимаю, о чем вы.

– О пленке, которую выкрал для вас Хиллер.

– Не знаю, что вы...

– Я отснял ее много лет назад. Хиллеру не оставалось иного выбора, кроме как украсть ее. Съемка велась с вертолета. Неплохо для любителя, правда?

Смит ничего не сказал о качестве снимков. У него на лице промелькнуло очень странное выражение, весьма похожее на сильное беспокойство. Хиллер и Трейси, кажется, чувствовали то же самое. А Гамильтон продолжал:

– Посмотрите налево, туда, где река разветвляется и омывает остров.

На расстоянии около восьмисот метров и на сто метров ниже их теперешнего местонахождения висела путаница провисших перекрученных веревок, которые протянулись над ущельем между вершиной плато и точкой примерно посередине подъема скалы, на которой лежали участники экспедиции.