– Я так и думал, что это вас заинтригует.

– Откуда пришли эти люди?

– Они и сами не знают. Потерянные люди, которые потеряли все, в том числе и свою историю. Доктор Хьюстон выдвинул теорию, что они – потомки древнего племени квимбайя, пришедшего сюда из долин рек Каука или Магдалена, что находятся в западной части колумбийских Анд.

Смит уставился на Гамильтона:

– Как же они здесь оказались, скажите ради бога?

– Никто не знает. Хьюстон считает, что люди покинули родину много веков назад, что они бежали на восток, к истокам Амазонки, двигались все время вниз по ее течению, пока не достигли реки Токантинс, потом направились к Арагуайе, а уже затем к реке Смерти. Но кто знает? Иногда происходят очень странные миграции. За время переходов могло смениться несколько поколений: их путь был отягощен всем тем имуществом, которое они принесли с собой. Принесли все, чем обладали, я в этом уверен. Подождите, вот придем в Затерянный город, и вы поймете, на чем основывается моя уверенность.

– Далеко еще до этого проклятого города? – спросил Смит.

– Часов пять или шесть пути.

– Всего пять часов!

– И к тому же идти будет легко. Никаких болот, никаких трясин.

Джон обернулся к вождю, который улыбнулся и снова тепло обнял его.

– Он желает нам счастливого пути? – спросил Смит.

– В том числе. Завтра я побеседую с ним подольше.

– Завтра?

– А почему бы и нет?

Смит, Трейси и Хиллер обменялись быстрыми взглядами. Ни один из троих ничего не сказал.

Перед выходом Гамильтон вполголоса посоветовал Марии:

– Оставайтесь здесь. Индейцы позаботятся о вас, я обещаю. Там, куда мы идем, не место для женщины.

– Я пойду.

– Дело ваше. Получите великолепную возможность погибнуть еще до полуночи.

– Я вам не слишком нравлюсь, да?

– Вполне достаточно, чтобы попросить вас остаться.

* * *

День близился к вечеру, а Гамильтон и его спутники все еще продолжали идти к Затерянному городу. Почва под ногами, сухая, покрытая листьями и пружинистая, как нельзя лучше подходила для пешего перехода.

К несчастью для людей наподобие Смита, подъем оказался ощутимым, а невыносимая жара еще больше осложняла дело.

– Думаю, мы можем сделать получасовой привал, – сказал Гамильтон. – Мы опережаем наш график – нам все равно не войти в город, пока не стемнеет. Кроме того, некоторые из вас, наверное, считают, что заслужили отдых.

– Вот именно что заслужили! – воскликнул Смит. – Сколько еще вы намерены истязать нас?

Он устало опустился на землю и вытер вспотевшее лицо головным платком. Остальные, за исключением Гамильтона и близнецов, тоже учащенно дышали и растирали ноющие ноги: Гамильтон действительно установил очень резвый темп ходьбы.

– Вы все держитесь просто прекрасно, – отметил Джон. – Однако все чувствовали бы себя гораздо лучше, если бы не ели и не пили с такой жадностью в деревне. Со времени ухода оттуда мы поднялись примерно на шестьсот метров.

– Сколько... еще... осталось? – хрипло выдавил Смит.

– Отсюда до вершины? Примерно полчаса, не более. Но боюсь, после подъема еще придется немного потрудиться, спускаясь вниз, – там довольно крутой склон.

– Полчаса – пустяки! – заявил Смит.

– Подождите, пока не начнете спускаться.

* * *

– Последнее усилие, – сказал Гамильтон. – Мы в десяти метрах от края ущелья. Если у кого‑нибудь кружится голова от высоты, лучше скажите сейчас.

Никто не признался в подобной слабости, и Гамильтон медленно пополз вперед.