У кого повернётся язык сказать: не можешь — так и не надо, кому ты такая нужна! Народу — она всё равно была нужна, хоть какая. Теперь менеджеры и гуманисты любят на тёплых диванах рассуждать о том, что рабский труд куда менее производителен, чем труд сытых свободных вольнонаёмных, и, коль скоро Сталин предпочёл рабов, стало быть — он болван и кровавый садист. Можно подумать, они готовы из собственного кармана оплатить свободный труд в ледяных пустынях Воркуты, Колымы и Норильска, предварительно на личные средства создав там заманчивую для вольнонаёмных инфраструктуру. Да они посреди Москвы Кутузовскую милю-то построить не в состоянии! А с другой стороны. Концлагеря первыми придумали англичане, во время войны с бурами. Первые на территории Европы концлагеря в современном смысле этого слова появились в Польше, их создали для пленных красноармейцев. У американцев для рабского труда были негры, у британцев — индийцы низших каст и китайские кули, у французов — алжирцы и сенегальцы, и вообще у всех захватчиков и агрессоров — военнопленные. Чудовищность и непоправимость нанесённого ГУЛАГом ожога заключается, по сути, лишь в том, что, в отличие от прочих, в СССР использовали рабский труд СВОИХ — ведь ЧУЖИХ у нас просто не было, мы не марались работорговлей, не нахватали колоний, рабы-иностранцы появились у нас лишь после победы над теми, кто вторгся к нам нас истребить. И даже тогда, в отличие от цивилизованных европейцев, у нас никогда не было лагерей смерти — тех, где основной целью было не использование, а истребление.

В общем, построенные под руководством Завенягина атомные заводы работают до сих пор, до сих пор обеспечивают безопасность и суверенитет России и её способность хоть какого поддерживать в мире баланс справедливостей. Умер Завенягин в 56-м году пятидесяти пяти лет от роду, то ли от инфаркта (работать приходилось на износ), то ли от лучевой болезни (лично принимал участие в ликвидации одной из аварий на первом экспериментальном реакторе и облучился не по-детски).

Лев Разгон, знаменитый правозащитник, один из основателей «Мемориала», писатель, крупный деятель десталинизации и перестройки. Начинал в НКВД, в отделе шифрования у известного Глеба Бокия, женился на его дочери Оксане. Потом переместился в только что созданное книжное издательство «Детская литература». После падения Бокия был арестован, много лет провёл в лагерях (правда, не на лесоповале, а наоборот, нормировщиком, значит, как говорили в ту пору, «ссучился»; вот жена его, дочка Бокия, в лагерях погибла). В 43-м прямо в лагере обвинён в «пораженческой агитации». Срок заключения был продлён. Разгон подал кассационную жалобу: еврей не может агитировать за победу Германии (вы слыхали о кассационных жалобах на имя Кальтенбруннера от заключённых Освенцима или Бухенвальда?). Жалоба дошла и логика её оказалась убедительной, второй приговор был отменён. Разгон получил статус «закреплённого за лагерем» и смог теперь жить за пределами зоны в бараке для вольнонаёмных. В заключении познакомился со своей будущей второй женой Рикой, дочерью одного из былых эсеровских вождей Ефрема Берга. После освобождения вернулся в литературу, стал знаменит благодаря мемуарам, обличавшим ужасы сталинской эпохи. Умер в 99-м, девяноста одного году от роду.

Кто тут прожил дольше и кто, следовательно, стукач и вертухай?

А если и впрямь тот, кто прожил дольше, почему он не ностальгировал по СССР, а совсем наоборот?

Когда посмотришь вот так, сразу становится ясно, что нам предложена не новаторская концепция, призванная опровергнуть ложь официальной пропаганды и взглянуть на историю непредвзято, но что-то вроде танкового клина, предназначенного в мирное время, пока стрелять ещё не велено, с дребезгом ментальных гусеничных траков раздавить нам души.