Я указал вслед группе всадников, что уносятся во всю мочь, настегивая коней.
— Догнать!.. Покончим с поджигателями войны!
Заслышав за спиной грозный стук копыт, они лишь пригибали головы, укрываясь за конскими гривами. За нами с Зайчиком я слышал
нарастающий конский топот, у норбертовцев лучшие из лучших кони, да и у военачальников, у того же Клемента, Сулливана, Мидля и еще у
десятка наиболее знатных, те самые знаменитые кони Ришара, которыми он так гордится.
Я догнал самого последнего, взмахнул мечом. Лезвие рассекло шлем вместе с головой, несчастный молча повалился на гриву своего коня.
Остальные начали пугливо оглядываться, некоторые пытались уйти в сторону, но справа неприятный косогор, не всякий конь одолеет, а слева, в
полете стрелы, довольно крутой берег реки, за которым поднимается каменная стена, потому все лишь отчаянно настегивали коней и кололи
шпорами, даже не пытаясь метнуться в сторону.
Я рубил сперва только тех, кто пытался отмахиваться мечом или закрывался щитом, потом вошел в раж, мой меч то и дело с хрустом врубался
в спины, шеи, рассекал головы вместе со шлемами.
Зверское чувство, густое и нехорошее, начало заполнять меня все сильнее, погружая в сладкую тьму глубже и глубже.
Двое, ощутив неминуемую гибель, в отчаянии развернули коней и ринулись с поднятыми мечами. Один удар я принял на щит, мечом парировал
взмах другого, и в этот момент увидел смазанное движение третьего, который с пяти шагов отпустил до предела натянутую стальную тетиву
арбалета.
Среагировать я не успел, острый наконечник с силой саданул в оголенную кисть руки. Стиснув челюсти, я задержал дыхание, заранее
представив, как стальной клюв пронзит руку и весь болт наполовину высунется с другой стороны, а трехгранный наконечник будет торчать с
этой…
…однако стальная стрела отскочила, будто ударилась в крепостную стену. Я от изумления едва успел уклониться от клинка, с трудом
опомнился, одного рыцаря достал в плечо, со вторым едва успел обменяться двумя ударами, тут же на него налетел Зигфрид и сшиб вместе с
конем в пыль.
Я крикнул:
— Да ладно, не сверкай глазами!.. Все хорошо… больше не полезу…
— Мы здесь закончим сами! — заорал Зигфрид взбешенно.
— Все-все, — заверил я торопливо. — Возвращаюсь… Кстати, пленные нам ни к чему.
Зигфрид рявкнул командным голосом так, словно он сержант, а я первогодок:
— Возвращайтесь!
Он с двумя десятками воинов продолжал преследование, затем повернул коня и последовал за мной на некотором расстоянии, а я, все
замечая, как в тумане, продолжал осторожно ощупывать руку в том месте, куда со страшной силой ударил болт… а я почти не ощутил боли.
По идее, мне должно было пронзить руку, после чего я, кривясь и постанывая от боли, выдернул бы покрытое моей драгоценной кровью
стальное острие и поспешно залечивал бы рану.
Однако ощущение такое, что моя кожа просто не позволила. Словно обрела некие свойства.
Я украдкой оглянулся, Зигфрид в пяти шагах сзади, до поля битвы еще с четверть мили, вытащил нож, огляделся, и, задержав дыхание, не
выношу крови, легонько чиркнул по пальцу.
Плотная кожа спружинила. Я надавил чуть сильнее, но острое лезвие снова не просекло кожу. Я чувствовал, как становится страшно,
регенерация регенерацией, но уже режу так, что кончик пальца совсем отвалится… а вдруг не отрастет?
Наконец в самом деле резанул с таким усилием, будто старался перехватить ножом не палец, а древко стальной булавы. |