|
Король прошел вперед, тяжело опустился в кресло, посмотрел на меня с вопросом в глазах. — А ты чего стоишь? — Жду приглашения, Ваше Величество, — ответил я предельно скромно. — Как и собачка. Он изумился: — Когда это тебе требовалось приглашение? Ты не болен? А то какой-то странный… Садись-садись, совсем тебя не узнаю. Или хочешь спереть что-то совсем уж непомерное?.. Смотри, собачка уже села. Я деликатно опустился в кресло, Барбаросса все еще смотрит недоверчиво, ждет подвоха. — Ну и что, — спросил он наконец, — у тебя там творится? Я ответил кротко: — Милостиво данной вами, Ваше Величество, властью я продолжаю осуществлять в меру моих скромных сил правление в вашем вассальном королевстве Сен-Мари, завоеванном и приведенном к покорности вашими доблестными войсками и отважными рыцарями… Он прервал, хлопнул в ладоши и велел зычно: — Вина и еды! На троих. Нет, на шестерых, я тоже немножко поклюю… И окорок побольше для песика. Продолжайте, сэр Ричард, продолжайте. Очень интересно, особенно насчет данной мною власти, да еще милостиво, ваших скромных сил, моего вассального королевства и наших доблестных войск… Слушаю и по сторонам смотрю, о ком это? — Ах, Ваше Величество, — сказал я скромно, — я как ваш преданнейший коннетабль не только захватил то разнеженное и увязшее в роскоши и распутстве королевство, но и привел к покорности мятежный Гандерсгейм, где хозяйничали варвары. Сейчас вот строю огромный и могучий флот… и все думаю, назвать ли флагманский гордым именем «Барбаросса» или же «Король Барбаросса»?.. А может быть, то и другое, а третий поименовать «Алевтиной»? Он сказал сердито: — А это еще что за шуточка? Чтобы говорили, что ездят на Алевтине, что Алевтина скрипит, Алевтина принимает всю команду? Я поклонился, пряча взгляд, Барбаросса проговорился, дав понять, что, несмотря на показное недоверие, воспринимает мой рассказ достаточно серьезно. — Хорошо, Ваше Величество, — сказал я покорно, — сами назовите парочку следующих. Вы сумеете, как никто, дать гордые и красивые, как павлины, имена! Слуги внесли и расставили по столу холодные закуски. Один вытащил из шкафа два серебряных кубка, второй быстро и красиво налил вина. — Промочи горло, — посоветовал Барбаросса. — Как бы ни добирался быстро на своем черте, но пыли наглотался. Еще двое слуг внесли впереди себя, откинувшись назад всем корпусом, целиком зажаренного кабана. Барбаросса вскинул в удивлении брови, а один из слуг объяснил виновато: — В прошлый раз собачка сэра коннетабля сперла у нас из кухни именно вот такого… Так лучше уж мы сами, Ваше Величество… — Разумно, — одобрил Барбаросса и продолжил, обращаясь ко мне: — Как видишь, у меня даже самые низшие слуги делают то, что считают нужным для короля и королевства. И даже для собачки. И меня не спрашивают! Вот как обесценилась моя власть… Я сказал с глубоким уважением: — Ваше Величество, я уже малость побывал в шкуре отдающего приказы. Это только дураку приятно, да и то в первые дни, покрикивать и повелевать, а потом понимает, что это такая нудная и грязная работа, у золотаря и то чище… И каждый начинает выстраивать ее так, чтобы делалась без окриков и подталкивания как бы само по себе, без напоминаний и указывания пальцем. |
