|
Малышка наблюдала зачарованно, даже не спросила, откуда в ее комнате это блюдце, дети не задаются такими вопросами, только хлопала длинными темными, как у мамы, ресницами и смотрела, стараясь не дышать, чтобы не спугнуть волшебное существо. Фея наконец оторвалась от лакомства, села на край блюдца и долго чистилась, в нашу сторону поглядывала уже не столько испуганно, сколько с явным интересом. Я тихонько обнял девочку, она доверчиво прижалась ко мне и шепнула тихо-тихо: — Мама говорит, они теперь только к детям прилетают… — Странные здесь дети, — ответил я тихонько. — Даже не обрывают мухам и бабочкам крылышки, а паукам лапки? Она сказала так же тихо: — Другие обрывают… Я вздохнул с облегчением: — Ну, тогда все в порядке. А то уж подумал, мир перевернулся. Фея закончила приводить себя в порядок, как муха, после чего поправила волосы уже чисто по-женски. Мордочка у нее хорошенькая, даже предельно изящная, чересчур кукольно красивая, женщины за такую отдали бы все, что у них есть, да и дивная фигурка выточена так умело, что только при почти полном отсутствии гравитации можно жить с такой талией и такими вот, что никогда не отвиснут. Девочка вздрогнула и широко распахнула глаза, когда фея открыла ротик и что-то пропищала. Я сказал ей шепотом: — Я что-то тугой стал на ухо, скоро оглохну, как Бетховен. Кричи громче. Она пропищала снова, но я услышал только: — …не могу… слишком… — Я наклонюсь, — прошептал я, что для нее должно слышаться подобно раскатам грома, — не пугайся… Она не ответила, я начал наклоняться к ней, но крылышки за ее спиной затрепетали. Она взвилась в воздух так быстро, словно прыгнул кузнечик. Я замер, чувствуя потерю, но буквально через мгновение за ухо ухватились крохотные лапки, тонкий голос пропищал прямо в ушную раковину: — А так? — Слышу, — сказал я с облегчением. Малышка замерла, глядя на меня счастливыми глазами, а фея прокричала: — Ты кто? — Не ори, — предложил я, — а то я чувствую себя вдвойне женатым человеком. Когда ты там, я слышу хорошо. — Да? — проговорила она уже тише. — Странно, у тебя тут такие заросли, можешь в самом деле оглохнуть. — Это чтоб непрошеные феи в уши не заползали, — объяснил я. — Когда сплю, например. А то заползут и яйца отложат! Но для тебя готов расстаться с ними, правда! Хочешь повыстригать? — Еще чего, — ответила она оскорбленно. — Не хочешь? — удивился я. — А у нас это высшая честь и демонстрация полного и безграничного доверия. Видишь, какие мы разные, но чувство красоты, как погляжу, универсально. Ты самая красивая из всех фей, что я видел! В ее звеняще-пищащем голоске я уловил буйное ликование: — Правда? Я тоже так все время думаю, а мне говорят, что я дура. — Тем более, — сказал я убежденно, — красивая!.. Вы эндэмы или ваш ареал обитания пошире?.. Водитесь ли только в местном королевстве… тьфу, для вас эти имена ничего не значат. Много ли вас, как народа или популяции? Она пропищала озадаченно: — Не знаю… — Но ты других видела? — Да… — И… что? Она ответила с недоумением: — А ничего… — Подросток, — сказал я понимающе, — а то и вовсе ребенок. |
