|
Комфортабельные, пузатые прицепные домики на колесах стояли под деревьями; там же виднелись и новенькие оранжевые палатки, раскладные столы, стулья... бронзово-загорелые люди. Мартина и Сесиль, приподняв юбки, уселись на огромный пень. Прямо напротив них на ярко-зеленом лужке, где запрещалось ставить палатки, паслись коровы деда Маллуара. Вдруг из воды выскочили на луг и забегали среди коров молодые люди в плавках и кое-как прикрывшие свою наготу девушки. Все та же самая банда! Ну, конечно! Вон Анриетта! Не сумасшедшая ли! Сидя на пне, Мартина и Сесиль смотрели на корриду, которая разыгрывалась перед ними на противоположном берегу озера. — Ведь это коровы деда Маллуара, — сказала Мартина,— только бы никто не начал их дразнить... Но трое или четверо хулиганов уже пытались взобраться на коров верхом. Коровы мычали, брыкались, сбрасывали парней, те, подзадоривая друг друга, что-то орали. Внезапно прибежал дед Маллуар с сыном, каждый косая сажень в плечах. Мгновенно на берегах озера появились самые различные люди: тут были и потные, покрытые пылью пешеходы, и элегантные господа в черных очках, спрятавшие галстук в карман, и мотоциклисты, и велосипедисты со своими девушками, что сидят верхом на багажнике, поджав ноги и крепко обняв кавалера, чтобы не свалиться... эспадрильи, сандалии, белая замша... босые детишки... они выскочили отовсюду: из воды, палаток и прицепных домиков; из леса выбежали гуляющие. На лугу стоял страшный гвалт, особенно выделялся голос деда Маллуара. Ударом кулака он сбил с ног одного из парней, а зрители с другого берега напрасно кричали ему, предупреждая о грозившей опасности, — целых четверо парней навалились на него сзади, пока его сын расправлялся с пятым... Один из местных жителей поехал на мотоцикле за жандармами, но никто еще и опомниться не успел, как банда уже улепетывала со всех ног, оставив на поле боя деда Маллуара и его сына. Перепуганные Мартина и Сесиль не решались идти домой одни и присоединились к семейству с выводком шумливой детворы и младенцем в коляске. Ах, если бы неожиданно появился Даниель и спас их... Сесиль была в ссоре с Полем: он стал находить целомудренные поцелуи чересчур пресными. — Излишек витаминов, — иронически говорила на другой день мадам Донзер аптекарше, — ваши потребители витаминов — это завтрашние, а то и сегодняшние убийцы. Как себя чувствует отец Маллуар? — Два ребра сломаны. Он обезумел от злости, а его коровы перестали доиться. Если эти голубчики вернутся сюда, не дорого я дам за их шкуру... Двоих схватили на автобусной остановке, оба парижане, несовершеннолетние, из приличных семей. Один — сын адвоката, другой — сын рантье! По-видимому, пьяные и насмерть перепуганные. Они даже не туристы, и им нечего было тут делать. И приехали они на «позаимствованной» машине. — Пробы ставить негде, — сказал аптекарь, показываясь в дверях комнаты, где он изготовлял лекарства. — И машину-то водить не умеют. Угроза общественному спокойствию. — Вот видишь,— торжествующе присоединилась к нему мадам Донзер,—твой муж на моей стороне! А виноваты тут прежде всего родители, которые спускают своим детям все, чтобы они ни натворили, и совсем не умеют их воспитывать. — Фашисты, — не унимался аптекарь, который был зол на всех за то, что на него свалилось столько неприятностей, когда он вернулся из плена. |
