Холодок пробежал по спине Цендри.

– Ты говоришь, «доказали», Ванайя? – спросила она дрожащим голосом. – Но как они это доказали тебе?

Ванайя перешла на шепот:

– Они говорили со мной точно так же, как и с тобой. Ты слышала их голос, я знаю. В тот день, когда деревня была смыта волной, мы пошли вечером в Руины и молились. Я смотрела на тебя и видела по твоему лицу, что ты слышишь их. – Ванайя помолчала. – За все те годы, что мы провели на Изиде, они ни единого раза не заговорили с мужчиной. Мы ходим сюда поклониться им, но ни один мужчина никогда не слышал их голоса. Это ли не является лучшим доказательством того, что Строители хотят видеть у власти только женщин. Своим нежеланием говорить с мужчинами они дают нам понять, что законы Сообщества неправедны, лживы! Лживы! Лживы! Скажи мне, Цендри, – Ванайя повернула к ней свое залитое лунным светом лицо, – слышал ли когда‑нибудь твой спутник их голос?

Трясясь всем телом от холода, Цендри прошептала:

– Нет, никогда.

– Но ты его слышала, и я это знаю. Я видела твое лицо.

– Да, слышала, – не очень охотно прошептала Цендри, – я слышала голос Строителей.

Ванайя кивнула, встала и подняла Цендри. Она обняла ее и повела к кораблю. Сквозь темноту ночи, прижавшись и обняв друг друга за плечи, они направились к кораблю.

– Пойдем, дитя мое, – повторяла Ванайя. – Они помогут мне, я уверена в этом. Они будут говорить со мной, укажут мне место, где я смогу найти кольцо и накидку дарительницы жизни, потому что я должна вести за собой моих дочерей. Они подтвердят мое лидерство и сделают дарительницей жизни моего народа. Идем, Цендри, идем со мной.

10

Ближайшую луну начало заволакивать облаками, другая продолжала освещать землю неярким светом. Цендри и Ванайя подошли к черному силуэту космического корабля. «Но почему корабль считается местом прибежища Строителей, – удивлялась Цендри. – Или таинственные Строители просто заняли корабль, поселились в нем? Если они действительно существуют, тогда понятно и название „Нам‑указали‑путь“, оно отражает контакт жительниц Изиды с чужой цивилизацией.

В таком случае Дал прав, считая, что Руины оставлены древней расой Строителей, некогда заселивших галактику».

От этой мысли у Цендри мурашки побежали по коже. «Но тогда следует признать, что жительницы Матриархата выбраны Строителями не случайно».

Факел в руке Ванайи погас, но она уверенно вела Цендри вперед, и, чем ближе она подходила к кораблю, тем явственней Цендри чувствовала исходящее от него тепло. Оно постепенно заполняло все ее тело, Цендри уже не чувствовала ни морозной ночи, ни жгучих порывов налетавшего с океана ветра. Она ничего не видела, но ей и не нужно было ничего видеть, ее ноги шли сами, помимо ее желания. Они ступали твердо, как будто знали путь, каким предстоит идти Цендри. Она попыталась действовать и думать по своей воле, отделаться от навязываемых ей восприятий.

«Я не верю в Бога, потому что все религии являются элементом управления обществом, это говорила сама Ванайя», – заставляла она себя думать, но что‑то вне ее, некий свет, какая‑то теплота подавляла ее мысли и вела вперед. Цендри ощутила поток любви и нежности, идущий внутрь ее. Ванайя стала на колени, бессознательно, в каком‑то забытьи, Цендри опустилась рядом с ней.

«Я люблю тебя… чувствуй эту любовь, ты – моя, ты принадлежишь мне», – слышала Цендри чей‑то голос. Она пыталась удержать в голове последние остатки воли и сознания, сдерживала свои чувства, старалась не поддаваться эмоциям, но все было напрасно, умиротворенная, она растворилась в охватившем ее чувстве упоения и восторга.