Цендри задумчиво кивнула. Она никогда не думала об этом, знала только, что проблема преступления и наказания является самой острой на всех мирах Сообщества. Женщины Матриархата решили ее по‑своему и, как ни говори, довольно успешно. Во всяком случае, они имеют право закончить свой эксперимент, и Сообщество не должно им в этом мешать.

Ванайя сняла пальто и расстелила его на верхней ступеньке, как раз напротив площадки, перед которой стоял космический корабль, доставивший на Изиду переселенок. Она села и усадила Цендри рядом с собой.

– Да, это я пилотировала корабль, на котором мы прилетели сюда, – сказала она. – Тогда я была еще молода, у меня не было детей. По настоянию дарительницы жизни Редзали я училась и много узнала о вселенной. Поэтому мне и еще шестерым девушкам доверили вести наш корабль. В те времена перелеты были ужасны, невероятно трудны, и, чтобы как‑то облегчить полет, все переселенки, за исключением самых выносливых, были усыплены снотворным.

Ванайя медленно продолжала рассказ, и Цендри было странно слушать, как она пересыпает речь техническими терминами. Было темно, и Цендри видела только освещенное слабым лунным светом лицо Ванайи.

– Почти все время перелета я находилась в кабине одна. Я много думала о мире, который мы покинули, и о том мире, куда мы направлялись. Наконец наш корабль, вон он, – Ванайя махнула рукой, – вышел на околопланетную орбиту. Это и была Изида. Я смотрела на нее и видела странные очертания материка, закрытого облаками, бушующие волны океанов, цунами и землетрясения, и сердце мое заполнил страх. Это был даже не страх, Цендри, это был панический ужас, который затмил в моем сознании все. Я уже не думала о Персефоне, о том справедливом обществе, которое нам удалось создать там наперекор Сообществу. В моих мыслях было одно – страх перед опасной и неприветливой планетой. Я не видела ни одного места, куда могла бы посадить корабль, и в мою душу начали закрадываться сомнения. «Не лучше ли будет нам вернуться и снова начать жить по законам, созданным мужчинами Сообщества?» – думала я. Я даже стала сомневаться в самом Матриархате, мне начало казаться, что женщины нисколько не лучше и не выше мужчин. Я начала приходить к мысли, что законы, выдуманные мужчинами, не так уж и плохи и совсем не ограничивают свободу женщин. Разум говорил мне, что нам следует вернуться в Сообщество и попытаться улучшить жизнь женщин внутри него, а не обрывать с ним связи. Так думала я, глядя на лежащую под нами грозную планету. Я не была тогда религиозной, Цендри, и начала молиться, поскольку понимала, что никакие знания, никакое образование не поможет мне посадить корабль. Я просила помощи свыше, Цендри, и услышала голос. Мне ответили.

– Ответили? – переспросила Цендри.

– Да, дитя мое, ответили. Те, кто живет здесь, кого ты называешь Строителями. Они заговорили со мной, и я услышала их голос, точно так же, как слышит его сейчас любая женщина, которая приходит сюда. Для этого нужно только преклонить пред ними колени, попросить помощи, и они ответят. Они успокоили меня и развеяли сомнения. Указали мне путь сюда и доказали, что Матриархат, – голос Ванайи задрожал, – это самое лучшее социальное устройство, древнее и священное, как сама жизнь. Его уничтожили мужчины, вырвав власть из рук женщин.