|
Он не верит ни во что и никому и часто шокирует своим цинизмом. Что касается меня, то я больше связан с живыми людьми, занимаюсь завещаниями, наследствами и бракоразводными процессами. Я улаживаю их сотнями, так как наша клиентура распространяется далеко за Брентвуд, а в районе живет много богатых людей. Я не говорю о преступлениях. Едва наберется десять случаев, когда я выступал в суде в качестве защитника. Казалось бы, я должен знать людей. Мужчин и женщин. Да я и думал, что знаю их, а вот в моей собственной жизни я поступал и размышлял согласно прописным истинам. В глубине души я на всю жизнь остался бойскаутом. А вот на скамейке... Куда делись обе женщины? Наверное, ушли в комнату для друзей, а я слоняюсь в одиночестве по гостиной, захожу в библиотеку и без конца думаю. А я-то воображал себя сухим педантом. И вот достаточно было зрелища мужчины и женщины, предающихся любви в ванной комнате... Потому что несомненно: это-то и является отправной точкой. Во всяком случае, видимой. Конечно, должны существовать и другие, более отдаленные причины, которые я открою лишь позднее. Но только на красной скамейке в сарае с сорванной с петель дверью истина открылась мне и все во мне изменила: я ненавижу его... Ненавижу - и предоставляю ему умирать. Ненавижу и убиваю. Ненавижу за то, что он сильнее меня. За то, что он ведет такую жизнь, какую и мне хотелось бы вести; за то, что он шагает вперед, не помышляя о тех, кого сталкивает со своего пути... Я вовсе не так уж слаб. Да и не неудачник я тоже. Я сам выбрал свою жизнь, так же как сам выбрал Изабель. Мысль жениться, например, на Моне никогда не пришла бы мне в голову, если бы я и познакомился с ней, когда был холостяком. Также не думал бы я вступать в рекламное агентство на Мэдисон-авеню. Свой выбор тогда я сделал не из подлости и не из трусости. Все это - куда сложнее. Я подхожу к той области, где рискую наткнуться на неприятные открытия. Возьмем хотя бы случай с Изабель. Я познакомился с ней на балу в Литчфилде, где она жила со своими родителями. Ее отец, Ирвинг Уайттекер, был хирургом, которого часто вызывали на консилиумы в Бост он и другие места. Мать ее из рода Клэйбэрнов, тех Клэйбернов, которые прибыли на "Мэфлауере". Но на мой выбор не повлияло ни положение отца, ни имя матери, ни красота Изабель, ни какие-либо ее физические качества. Другие девушки влекли меня к себе куда больше, чем она. Ее спокойствие, безмятежность, которые уже и тогда угадывались в ней? Ее кротость? Всепрощение? Но к чему было мне ее всепрощение, если я не совершал никаких дурных поступков? Вероятно, я хотел, чтобы все вокруг меня было хорошо, добротно организовано и спокойно. Но ведь влекло-то меня до безумия к женщинам, подобным Моне, которые полная противоположность всему этому! - Самое важное, - говаривал мой отец, - не ошибиться в самом начале. Он имел в виду не только выбор жены, но и профессии, образа жизни, убеждений и верований. Мне казалось, что я правильно выбрал - Старался изо всех сил, до полного изнеможения. И мало-помалу я пришел к тому, что стал просто выискивать одобрение во взгляде Изабель! В конце концов в ее лице я выбрал всего лишь соглядатая, благорасположенного, но все же соглядатая, который одобрительным взглядом давал мне понять, что я на правильном пути. |
