– Примерно, – прикинул Колька.

– Я тогда только первый день работал стенографистом, может быть, поэтому помню… Был старый человек с русскими медалями… И был у него аккордеон. Я помню!

– Мало ли аккордеонов на свете! – усмехнулся азербайджанец.

– На нем должны остаться следы крови, – сказал Колька. – Пусть проведут экспертизу!

– Да да, – согласился майор. – Все должно сохраниться в архивах!

Он включил здоровенный компьютер и минут десять трогал клавиши, приговаривая «айн момент».

Тем временем сигара антиквара дотлела до середины, а уверенность сгорела и вовсе.

– Ну что мы время зря тратим! – растянул рот в улыбке азербайджанец. – Я могу и подарить этот аккордеон. Все равно на него за двадцать пять лет никто внимания не обратил!

– Нашел! – обрадовался майор. – На этот инструмент еще претенденты были. Они говорили, что их это аккордеон, фотографию показывали… Некая семья Зоненштраль, Альфред и Анна… Вот адрес есть…

– Позвольте, я сам верну им аккордеон! – предложил Колька.

– Как хотите! – разрешил майор.

– Ну что, даришь инструмент? – обернулся Колька к носатому.

– Я от своих слов не отказываюсь! – с гордостью произнес антиквар и толкнул инструмент ногой.

– Можете идти, – предложил майор. – Конфликт разрешился.

На улице Колька хотел было вдарить ногой по фаре «мерседеса», но передумал. Азербайджанец нажал на газ, и взвизгнувшие колеса обдали рясу грязью. Колька лишь сплюнул в сердцах. Повесил аккордеон на плечо и пошел искать дом Зоненштралей.

Ему удалось это сделать гораздо легче, чем деду. Уже через полчаса он нажимал на кнопку звонка небольшого, но ухоженного дома. Прождал три минуты, видимо в доме никого не было, хотел уже уходить, но тут замок щелкнул, и дверь открылась.

На пороге стояла молодая девушка, одетая во все черное. Она была очень худа, и черное обтягивало ее тело.

– Что вы хотите? – спросила девушка у странного незнакомца.

– Я ищу Альфреда и Анну Зоненштраль, – ответил Колька и посмотрел в ее большие карие глаза.

Она удивилась.

– Они умерли, – сказала.

– Прошу меня простить… Вы по ним носите траур?

– Вовсе это не траур. Я всегда ношу черное… Дедушка умер девятнадцать лет назад, а бабушка пять лет, как за ним последовала…

Она по прежнему смотрела на него с удивлением, а он смотрел на нее, потому что не мог оторвать от ее лица взгляда.

Она улыбнулась, и он огорчился, что у нее такие бледные губы. Наконец произнес:

– Этот инструмент когда то принадлежал вашей семье, наверное прадеду или деду…

– Откуда он у вас?

– Дело в том, что…

– Не хотите ли пройти в дом?

Колька долго вытирал ноги, а потом вошел в небольшую, но светлую гостиную. Поставил аккордеон на мягкий ковер.

– Кофе? – предложила она.

– Просто стакан воды.

Она пожала плечами и вышла на кухню. Оттуда спросила слегка печальным голосом:

– Вы француз? У вас чудовищный акцент.

– Я русский, – ответил Колька и понял, что нашел то, что искал всю жизнь.

Еще он понял, что Господь внял его последней молитве и подарил ему любовь.

– Спасибо, Господи! – прошептал Колька.

Она принесла ему воды, рукой указала на кресло и сама села неподалеку, уставившись на него карим цветом глаз своих.

– Вы что то хотели рассказать мне, – напомнила она, взявшись ладошкой за ладошку.

– Да да, – ответил он, а сам беззастенчиво разглядывал тонкие длинные пальцы с коротко стриженными ноготками.