|
- Гиппопотам, или речная лошадь, одно из самых крупных четвероногих африканского континента, - рокотал полковник, словно читая лекцию в классе. - Да-да... фантастический зверь, несомненно одно из чудес природы, поддакивал Кралевский, лихорадочно высматривая пути для бегства. - Когда стреляете в гиппопотама, или речную лошадь, - продолжал рокотать полковник Риббиндэйн, не слушая его, как мне посчастливилось делать, цельтесь между глаз и ушей, чтобы пуля поразила мозг. - Да-да, конечно, соглашался Кралевский, загипнотизированный выпуклыми голубыми глазами полковника. - Бабах! - крикнул полковник так громко и неожиданно, что Кралевский едва не выронил тарелку. - Вы попали между глаз... Шлеп! Хрясь!.. Прямо в мозг, понятно? - Да-да, подтвердил Кралевский, давясь и бледнея. - Хлюп! - не унимался полковник. - Мозги брызжут во все стороны. Кралевский в ужасе зажмурился и отставил тарелку с недоеденной порцией молочного поросенка. - После чего он тонет. - продолжал полковник Риббиндэйн. - Идет прямо ко дну реки... буль, буль, буль. Затем вы ждете сутки-знаете, почему? - Нет... я... э... - промямлил Кралевский, глотая воздух. - Вспучивание, удовлетворенно объяснил полковник. - Вся эта наполовину переваренная пища в его желудке, ясно? Она разлагается и выделяет газ. Брюхо раздувается, точно воздушный шар, и бегемот всплывает. - К-как интересно, пробормотал Кралевский. - Но если позволите, я... - Чудно с этим содержимым желудка, задумчиво произнес полковник Риббиндэйн, игнорируя попытки собеседника совершить побег. - Брюхо раздувается вдвое против обычного, и когда вы его вспорете-ш-ш-ш-ш! Все равно что вспороть цеппелин, наполненный нечистотами, ясно? Кралевский прижал ко рту носовой платок и озирался с мукой во взгляде. - А вот со слоном, самым крупным четвероногим африканского континента, поступают иначе, знай себе рокотал полковник, отправляя в рот кусок поджаристого поросенка. - Вообразите, пигмеи вспарывают ему брюхо, залезают внутрь и пожирают печень-сырую, с кровью... можно сказать, живую еще. Чудной народец, эти пигмеи... туземцы, что там говорить... Кралевский, приобретя нежный желтовато-зеленый оттенок, прорвался наконец на веранду и замер там в лунном свете, хватая ртом воздух. Молочные поросята исчезли, от бараньих и кабаньих окороков остались белые кости; грудины и ребрышки цыплят, индюшат и уток лежали, точно остовы опрокинутых лодок. Джиджи, отведав по настоянию мамы всего понемногу и заявив, что в жизни не едал ничего даже отдаленно похожего, затеял с Теодором состязание-кто поглотит больше печений “Таджмахалская услада”. - Изумительно, невнятно произнес Джнджи с полным ртом. - Просто изумительно, дорогая миссис Даррелл. Вы олицетворяете верх кулинарного гения. - Что верно, то верно, подтвердил Теодор, хрустя очередной “Таджмахалской усладой”. - Превосходнейшее печенье. Что-то в этом роде делают в Македонии... э... гм... но тесто на козьем молоке. - Джиджи, ты в самом деле сломал ногу при левитации или как это называется? - спросила Марго. - Нет, скорбно ответил Джиджи. - Будь это так - не обидно, хоть причина уважительная. Нет, в этом проклятом дурацком отеле, где я жил, в спальнях стеклянные двери, а на балконы поскупились. - Совсем, как здесь, на Корфу, заметил Лесли. - И вот однажды вечером я забыл об этом, решил выйти на балкон, чтобы проделать дыхательные упражнения, а балкона, сами понимаете, не оказалось. |
