|
- А какое указание вы имеете в виду? - спросил он. - Да все эти подробности: колонна, монах... Пусть господин Жакаль знает прошлое, даже настоящее - это я допускаю... Слушая Жибасье, Карманьоль одобрительно кивал. - ...но чтобы он знал и будущее - вот что выше моего понимания, Карманьоль. Карманьоль захихикал, показывая белоснежные зубы. - А как вы себе объясняете то обстоятельство, что он знает прошлое и настоящее? - спросил Карманьоль. - В том, что господин Жакаль предсказал появление господина Сарранти в церкви, ничего удивительного нет: человек рискует жизнью, предпринимая попытку свергнуть правительство; вполне естественно, что в такие минуты он прибегает к помощи церкви и всех святых. В том, что господин Жакаль угадал выбор господина Сарранти - церковь Успения, - тоже ничего необычного: все знают, что она - средоточие бунтовщиков. Карманьоль снова закивал. - Господин Жакаль догадался, что господин Сарранти придет, скорее всего, в полдень, а не, скажем, в одиннадцать и не в полдвенадцатого - и это можно понять: заговорщик, часть ночи посвятивший своим темным делишкам и не обладающий богатырским здоровьем, не пойдет за здорово живешь к заутрене. Ничего необычного я не вижу и в том, что господин Жакаль предсказал: он будет стоять прислонившись к колонне... Проведя четверо суток в пути, человек чувствует усталость: неудивительно, что он прислонится к колонне, чтобы отдохнуть. И то, что он будет стоять скорее слева, чем справа, тоже понятно: глава оппозиции и не может сделать иного выбора. Все это хитро, умно, но в этом нет ничего невероятного: это можно вывести методом дедукции. Но что меня по-настоящему удивляет, что приводит меня в замешательство, сбивает с толку и обескураживает... Жибасье умолк, словно пытаясь разгадать эту непостижимую для него тайну. - Чего же вы не можете постичь? - Каким образом господин Жакаль догадался, что именно у третьей колонны будет стоять господин Сарранти в определенный час, да еще разговаривать с монахом. - Как?! - удивился Карманьоль? - И такая малость приводит вас в недоумение и омрачает ваше чело, досточтимый сеньор? - Это, и ничто иное, Карманьоль, - отвечал Жибасье. - Да это так же просто объясняется, как и все остальное. - Ну да?! - И даже еще проще. - Неужели? - Слово чести! - Сделайте одолжение: приподнимите завесу таинственности и откройте мне этот секрет! - С величайшим удовольствием. - Я слушаю. - Вы знаете Барбетту? - Я знаю, что есть такая улица; она берет свое начало от улицы Труа-Павийон, а заканчивается на бывшей улице Тампль. - Не то! - Еще я знаю заставу с таким же названием, входившую когда-то в кольцо, опоясывавшее Париж во времена ФилиппаАвгуста; застава эта обязана своим названием Этьену Барбетту, дорожному смотрителю, управляющему монетным двором и купеческому старшине. - Опять не то! - Я знаю особняк Барбетта, где Изабелла Баварская разрешилась дофином Карлом Седьмым. А герцог Орлеанский вышел из этого особняка дождливой ночью двадцать третьего ноября тысяча четыреста седьмого года и был убит... - Хватит! - вскричал Карманьоль, задыхаясь, словно его заставили проглотить шпагу. - Хватит! Еще слово, Жибасье, и я пойду хлопотать для вас о кафедре истории. |
