|
Не беспокоясь более о судьбе попутчика, г-н де Борни откланялся и приказал кучеру следовать в Фер-Шампенуаз, как и предвидел Жибасье. Наш мадьяр сторговался со станционным смотрителем и пустился в путь, наказав форейтору ехать той же дорогой, что и предыдущий путешественник. Он обещал в награду форейтору пять франков, когда они нагонят карету. Тот пустил лошадей во весь опор, но Жибасье прибыл на следующую станцию, так никого и не встретив на дороге. Жибасье расспросил станционного смотрителя и кучера: никто не приезжал со вчерашнего дня. Стало ясно: Сарранти почуял неладное; во всеуслышанье он приказал кучеру ехать через Фер-Шампенуаз, а на самом деле выбрал Шалонскую дорогу. Жибасье остался позади. Нельзя было терять ни минуты, чтобы прибыть в Мо раньше Сарранти. Жибасье бросил кабриолет, вынул из чемодана синий с золотом костюм правительственного курьера, надел лосины, мягкие сапоги, забросил за плечо мешок для депеш, сорвал фальшивые бороду и усы и приказал подать почтовую лошадь. В мгновение ока лошадь была оседлана, и вот уже Жибасье мчался по Сезаннской дороге. Он рассчитывал добраться в Мо через Ферте-Гоше и Куломье. Он оставил позади, не останавливаясь, тридцать лье. Через Мо не проезжал ни один экипаж, похожий на тот, что описал Жибасье. Жибасье приказал подать ужин в кухне, стал есть, пить и ждать. Оседланная лошадь стояла наготове. Так прошел час, и вот прибыла ожидавшаяся с таким нетерпением карета. Стояла глубокая ночь. Господин Сарранти приказал подать бульону прямо в карету и велел ехать в Париж через Кле: этого только и нужно было Жибасье. Он вышел через черный ход, вскочил на коня и, обогнув улочку, выехал на парижскую дорогу. Через десять минут он увидел позади огни - два фонаря на почтовой карете г-на Сарранти. Все случилось так, как он хотел: он видел, оставаясь незамеченным. Теперь надо было подумать о том, чтобы его не слышали. Он свернул на обочину и скакал, по-прежнему опережая карету на километр. Прибыли в Бонди. Там, словно по мановению руки, министерский курьер обратился в форейтора, и тот кучер, что должен был отправляться в дорогу, за пять франков с радостью уступил ему свою очередь. Подъехал г-н Сарранти. До Парижа оставалось рукой подать: можно было не выходить из кареты; он выглянул из окна и спросил свежих лошадей. - А вот они, хозяин, да какие! - подал голос Жибасье. В самом деле, пара отличных белых першеронов уже была наготове; лошади ржали и били копытом. - Да стойте вы смирно, окаянные! - закричал Жибасье, управляясь с дышлом с ловкостью заправского кучера. Взнуздав лошадей, мнимый кучер подошел к дверце кареты с шапкой в руке и спросил: - Куда едем, милейший? - Площадь Сент-Андре-дез-Арк, гостиница "Великий Турок", - отвечал г-н Сарранти. - Отлично! - отозвался Жибасье. - Считайте, что вы уже там. - Как скоро мы будем на месте? - спросил г-н Сарранти. - Через час с четвертью, если не будем нигде, останавливаться! - пообещал Жибасье. - Скорее в путь! Десять франков чаевых, если приедем через час. - Как прикажете, хозяин. Жибасье вскочил на подседельную лошадь и пустил коней в галоп. |
