– Значит, ничего хорошего, да? – спросил Фергюсон.

– Конечно. Впрочем, это понять можно и без барометра.

Маккиннон вышел и отправился в офицерские каюты. В самом конце коридора он столкнулся с Джемисоном.

– Как дела, сэр?

– Мы уже почти закончили. Конечно, подойдут ли пять кают, найденных нами, для нормального жилья, трудно сказать. Все зависит от того, что подразумевать под словом «нормальный».

Боцман постучал по переборке.

– Их можно считать надежными, сэр?

– Едва ли. При данной ситуации они вполне надежны, но, насколько я понимаю, ситуация может вот‑вот измениться.

– Если ветер не стихнет и мы будем придерживаться этого курса, то волны окажутся по правому борту, и нас начнет крутить, как в штопоре. Я вот думаю, может быть...

– Я догадываюсь, что вам пришло на ум. В конце концов, боцман, я – судовой инженер, а не строительный. Я взгляну. Может, нам удастся закрыть наиболее слабые места стальными пластинами. Правда, я ничего не гарантирую. Но прежде всего нам необходимо заняться рулевым управлением на мостике. Как дела наверху?

– Ветер гуляет вовсю. Четыре обогревателя. Идеальные условия для работы.

– А температура?

– Пятнадцать градусов.

– Выше нуля или ниже?

– Ниже.

– Да, действительно идеальные. Ну, благодарю вас. Прямо‑таки обрадовали.

Когда Маккиннон вошёл в столовую для персонала, там было четверо: старший механик Паттерсон, доктор Сингх и сиделки Джанет Магнуссон и Айрин. Они сменились с дежурства. На «Сан Андреасе», как на любом другом госпитальном судне, имелся сменный персонал. Боцман прошёл на камбуз, попросил кофе и сэндвичей, сел за стол и рассказал о проделанной работе старшему механику. Закончив рассказ, он спросил:

– А как у вас дела, сэр? Я имею в виду переводчика.

Паттерсон аж зарычал.

– При нашей‑то удаче?! – воскликнул он.

– Впрочем, я на это особых надежд не возлагал, сэр. Тем более, при нашей, как вы говорите, удаче. – Он посмотрел на Джанет Магнуссон. – А где сестра Моррисон?

– В комнате отдыха. Ни в её голосе, ни в глазах даже чуточки тепла нет. Она ужасно расстроена. А виноваты вы. Вы же её расстроили.

– А она расстроила меня. Все это ерунда. – Боцман сделал нетерпеливый жест рукой. – Сейчас для этого не время и не место. Если вообще для подобного может быть время и место.

– Да ладно, успокойтесь, – произнёс с улыбкой доктор Сингх. – Думаю, что вы оба не правы. Сестра Моррисон отнюдь на вас не дуется, как это вам наверняка кажется, мистер Маккиннон. И вы, Джанет, не правы. Если она и недовольна, то не по вине боцмана. Просто она видеть не может мистера Ульбрихта.

– Ульбрихта? – переспросил боцман.

– Да, лейтенанта Карла Ульбрихта, если я не ошибаюсь. Капитана «кондора».

– Он пришёл в сознание?

– Не только пришёл, но и жаждёт встать с постели. Просто удивительно быстро восстановил свои силы. Три пулевые ранения, но все в мякоть, неглубокие. Потерял много крови. И, должен сказать, ему делалось переливание. Надеюсь, что лучшая британская кровь подойдет к его собственной арийской. Как бы то ни было, сестра Моррисон была со мной, когда он заявился. Она назвала его мерзким нацистским убийцей. Как‑то не вяжется с идеальной сестрой.

– Да уж, это точно, – произнёс Паттерсон. – Раненый человек, едва пришедший в сознание, мог бы рассчитывать и на лучшее отношение. Ну и как он отреагировал?

– Очень спокойно.