– Могу себе представить, что это была за сцена, – с чувством сказал боцман. – Она на меня часто пялится.

– Видимо, – едко заметила сиделка Магнуссон, – у вас с лейтенантом Ульбрихтом много общего.

– Ну, пожалуйста, не надо. – Доктор Сингх жестом попытался всех остановить. – Лейтенант Ульбрихт выразил глубокое сожаление, сказал что‑то о превратностях войны, правда, не стал взывать к состраданию и посыпать голову пеплом, и на этом месте я их разговор прервал. Ясно было, что толку от него никакого. Так что будьте к сестре помягче, боцман. Она всё‑таки не бой‑баба, а уж тем более не мегера. Она слишком всё пропускает через себя и по‑своему выражает свои чувства.

Маккиннон думал было ответить, но заметил, что Джанет всё ещё сердится, и передумал.

– А как остальные наши раненые, доктор?

– Другой член экипажа «кондора» – пулемётчик, если не ошибаюсь, по имени Гельмут Винтерман, в порядке, но этот парень боится, что его на рассвете просто расстреляют. Командующий Уоррингтон, как вы понимаете, мистер Маккиннон, в тяжёлом состоянии. Насколько тяжёлом – не знаю. У него повреждена затылочная часть черепа, но только хирург может сказать нам, насколько это серьёзно. Я хирург, но не нейрохирург. Придется подождать, пока не доберёмся до суши. Только в большом госпитале удастся выяснить, можно ли облегчить давление на его зрительный центр и сможет ли он когда‑нибудь снова видеть.

– Ну, а штурман с «Андовера»?

– Лейтенант Куннингэм? – Доктор Сингх покачал головой. – К сожалению, этот молодой человек скорее всего не скоро встанет к штурвалу. Он сейчас в состоянии комы. Рентген показал наличие трещины в черепе, правда, пульс, дыхание и температура свидетельствуют об отсутствии каких‑либо органических повреждений. Он выживет.

– Как вы считаете, доктор, когда он придет в себя?

Доктор Сингх вздохнул, – Если бы я был в интернатуре первый год, я бы с полной уверенностью заявил, когда это произойдет. К сожалению, с того времени прошло двадцать пять лет. Когда это произойдет – через пару дней, пару недель или пару месяцев – я просто не знаю. Что касается остальных, капитан и его старший помощник всё ещё находятся под действием седативных препаратов, и, когда они проснутся, я собираюсь вновь дать им эти лекарства. Состояние Хадсона, у которого пробито легкое, стабилизировалось. По крайней мере, прекратилось внутреннее кровотечение. Что касается раздробленной большой берцовой кости Рафферти, то здесь проблем нет. Два члена команды с «Аргоса» – один с переломанным тазом, а другой – с многочисленными ожогами – всё ещё находятся в палате для выздоравливающих, но не потому, что их состояние не вызывает тревогу, а потому, что палата А, куда их следовало бы поместить, была переполнена. Я распорядился выписать двух матросов, не помню их имен.

– Джонс и Макгиган.

– Точно. Они пережили только шоковое состояние и больше ничего. Думаю, им повезло, что они остались живы.

– Нам всем повезло остаться в живых.

Маккиннон кивком головы поблагодарил Марио, когда тот поставил перед ним кофе и сэндвичи, затем посмотрел на Паттерсона.

– Как вы считаете, сэр, может, нам стоит поговорить с лейтенантом Ульбрихтом?

– Ну, если вы так считаете, боцман, может быть, и стоит. По крайней мере, вреда от этого не будет.

– Боюсь, вам придется подождать, – сказал доктор Сингх. – Лейтенант был чересчур активен или стал себя чувствовать таковым, поэтому ради него же пришлось.