– Заманчивое предложение, профессор, – сказал Денхольм, – но не практичное. Ставлю один к ста, что часовой механизм работает на аккумуляторных батареях. Последние поколения таких батарей, насколько мне известно, могут бездействовать месяцами, даже годами, но мгновенно сработают, когда почувствуют, что наступила их очередь. Вы же не станете объявлять Средиземное море закрытым для судоходства на долгие годы?

– Выдвигая свое предложение, я сказал, что оно исходит от полного невежды. Ну хорошо. Еще одно идиотское предположение. А что, если вывезти бомбу в какое‑нибудь безопасное место и там ее взорвать?

Денхольм покачал головой.

– Боюсь, это столь же проблематично. Во‑первых, как мы доставим ее на новое место?

– Просто отвезем.

– Так. Просто отвезем. Или, лучше сказать, попытаемся перевезти. Где‑то по пути тиканье прекратится. Тогда взрывное устройство навострит ушки: «Ага! Что же я такое слышу? Да это же работают машины корабля!» – и взорвется без всякого предупреждения.

– Я как‑то не подумал. Но мы можем отвезти его на буксире.

– А наш маленький дружок тем временем будет слушать. Мы не знаем и не имеем средств выяснить, насколько чувствительно это устройство. Работа машин, конечно, приведет его в действие. И генератора тоже. В принципе, роль импульса может сыграть любая мелочь, даже кофемолка на камбузе.

Тальбот не выдержал:

– Вы специально поднялись на мостик, Джимми, чтобы всем поднять настроение таким вот специфическим способом?

– Нет, сэр. Просто мне в голову пришла пара мыслей. Похоже, доставить бомбу туда, куда нужно, не составит труда. Мы можем воспользоваться парусником, которых в этом районе предостаточно. Эгейским люгером[6].

Тальбот посмотрел на Хокинса.

– Обо всем сразу и не вспомнишь, сэр. Я забыл упомянуть о том, что лейтенант Денхольм прекрасно разбирается не только в древнегреческом языке и литературе, но и в парусниках Эгейского моря. Здесь он проводил почти каждое лето, пока мы его не похитили.

– Я не стал бы и пробовать управлять такими судами, как люгер или каик, даже если бы мне за это заплатили. Но я действительно их изучал. Большинство из них – с острова Самос или из турецкого порта Бодрум. До войны – я имею в виду Первую мировую войну – все здешние суда ходили только под парусом. В наши дни почти все они оснащены двигателями, паруса используются лишь в редких случаях. Но есть немало парусников, которые ходят не только под машинами, но и под большими парусами. Это суда типа перамы[7]. Насколько мне известно, на Кикладах они есть. Такие суда почти идеально подходят для наших целей. Из‑за небольшой осадки и отсутствия балласта они не могут двигаться против ветра, но в данном случае это значения не имеет. Сейчас здесь преобладает северо‑западный ветер, а море к юго‑востоку совершенно открыто.

– Что ж, полезная информация, – сказал Тальбот. – Даже очень. Может, вы знаете человека, у которого есть такое судно?

– Как ни странно, знаю.

– Боже мой! Да вам цены нет! – Тальбот замолчал, так как в этот момент на мостик поднялся Ван Гельдер. – Все сделали, первый помощник?

– Да, сэр. Андропулос проявил некоторое неудовольствие, но не сопротивлялся. Чего не скажешь об Александре и Аристотеле. Они наотрез отказались сидеть в своих каютах. Заявили, что нарушаются их права как граждан Греции, ну и все в таком духе. Пожелали знать, кто отдал подобные распоряжения. Я сказал, что вы. Тогда они захотели увидеть вас.