-  Ну, знаешь, - сказал я, несколько обидевшись, - контакт на бакенбардном уровне - тоже, в общем…

    Мы помолчали, дуясь друг на друга. Майка с преувеличенным старанием крутила верньеры, нацеливая черное перекрестие на заснеженные зубцы хребта.

    -  В самом деле, Майка, - сказал я наконец. - Ты что, не хочешь, чтобы контакт состоялся?

    -  Да хочу, наверное, - сказала Майка без всякого энтузиазма. - Ты же видел, я очень обрадовалась, когда мы впервые поняли, что к чему… Но вот прослушала я эту вашу беседу… не знаю. Может быть, это потому, что я никогда не участвовала в контактах… Я все не так себе представляла.

    -  Нет, - сказал я. - Здесь дело не в этом. Я догадываюсь, что с тобой происходит. Ты думаешь, что он - человек…

    -  Ты уже говорил это, - сказала Майка.

    -  Нет, ты дослушай. Тебе все время бросается в глаза человеческое. А ты подойди к этому с другой стороны. Не будем говорить про фантомы, про мимикрию - что у него вообще наше? В какой-то степени общий облик, прямохождение. Ну, голосовые связки… Что еще? У него даже мускулатура не наша, а уж это, казалось бы, прямо из ген… Тебя просто сбивает с толку, что он умеет говорить. Действительно, он великолепно говорит… Но и это ведь, в конце концов, не наше! Никакой человек не способен научиться бегло говорить за четыре часа. И тут дело даже не в запасе слов - надо освоить интонации, фразеологию… Оборотень это, если хочешь знать! А не человек. Мастерская подделка. Подумай только: помнить, что было с тобой в грудном возрасте, а может быть - как знать! - и в утробе матери… Разве это человеческое?.. Вот ты видела когда-нибудь роботов-андроидов? Не видела, конечно, а я видел.

    -  Ну и что? - мрачно спросила Майка.

    -  А то, что теоретически идеальный робот-андроид может быть построен только из человека. Это будет сверхмыслитель, это будет сверхсилач, сверхэмоционал, все что угодно «сверх», в том числе и сверхчеловек, но только не человек…

    -  Ты, кажется, хочешь сказать, что аборигены превратили его в робота?

    -  Проговорила Майка, криво улыбаясь.

    -  Да нет же, - сказал я с досадой. - Я только хочу убедить тебя, что все человеческое в нем случайно, это просто свойство исходного материала… И что не нужно разводить вокруг него сантименты. Считай, что ты ведешь переговоры с этими цветными усами…

    Майка вдруг схватила меня за плечо и сказала вполголоса:

    -  Смотри, возвращается!

    Я привстал и посмотрел на экран. От болота, прямо к кораблю, быстро семеня ногами, во весь дух чесала скособоченная фигурка. Короткая черно-лиловая тень моталась по земле перед нею, грязный хохол на макушке отсвечивал рыжим. Малыш возвращался, Малыш спешил. Длинными своими руками он обнимал и прижимал к животу что-то вроде большой плетеной корзины, доверху набитой камнями. Тяжеленная, должно быть, была корзина.

    Майка включила интерком.

    -  Пост УАС - Комову, - громко сказала она. - Малыш приближается.

    -  Понял вас, - сейчас же откликнулся Комов. - Яков, по местам… Попов, смените Глумову на посту УАС. Майя, в кают-компанию.

    Майка нехотя поднялась.

    -  Иди, иди, - сказал я. - Посмотри на него вблизи, сосуд скорби.

    Она сердито фыркнула и взбежала по трапу.