Кончина Размахова произошла для окружающих его больных и медперсонала незаметно. Утром санитарка подошла к его кровати, поставила на тумбочку чашку с тёплой водой, обмакнула в неё тампон, чтобы протереть глаза больному, и, вскрикнув, кинулась из палаты. Сначала прибежал один врач, затем другой…

— Отмучился! — сказал сосед по койке. — Ушёл и никого не потревожил.

Старшая медсестра известила Веру Петровну о смерти Сергея. Соседка от потрясения потеряла дар речи, и пока на кухню не пришёл Олег, привлечённый запахом сгоревшего лука, так и стояла возле газовой плиты с вытаращенными глазами.

Он снял с конфорки сковородку, отставил в сторону и открыл форточку.

— Что с вами? Почему вы плачете? Что случилось?

— Беда к нам пришла, — прошептала, глотая слёзы, Вера Петровна. — Нет больше твоего отца и моего Серёженьки… Позвонили из больницы… Скончался. Что теперь делать будем?

И она безутешно зарыдала.

Олег слишком мало знал отца, ещё не сжился с ним, и известие о его смерти воспринял, не утратив рассудка. Он нашёл в записной книжке телефонный номер Уварова и сообщил ему о несчастье.

Вера Петровна проплакалась и с жалостью поглядывала на Олега.

— Что же теперь с тобой делать, сиротиночка ты моя? Так и не удалось тебе пожить с отцом, придётся обратно ехать к матери.

— Нечего мне там делать! — твёрдо сказал Олег. — Я для матери почти чужой и всегда лишний. А мне с вами хорошо. Будем жить, как до этого жили.

Веру Петровну слова юноши растрогали до слёз, на этот раз радостных. Она тоже не хотела расставаться с Олегом, потому что не представляла себе жизнь в одиночестве без того, чтобы не заботиться о ком-нибудь и не хлопотать вокруг него с утра до ночи.

Скоро приехал Уваров, он был бледен, но внутренне собран и сразу взялся за телефон: позвонил на авиазавод, чтобы профсоюз оказал помощь деньгами, затем озадачил Зуева похоронными заботами. Надо было кому-то на следующий день забирать покойника из морга. Уваров взял это тягостное дело на себя, и когда гроб был доставлен в квартиру, приглашённые из церкви старушки начали отчитывать умершего. Двери в квартире не закрывали, проститься с Сергеем пришли соседи, приехала с авиазавода женщина, профорг цеха, где он работал, и отдала Вере Петровне конверт с деньгами.

— Сергея надо похоронить в отцовской могиле, — предложил Уваров.

— Так и сделаем, — согласилась с ним Вера Петровна. — Мне и Олегу удобнее будет к ним ходить.

Катафалк прибыл вовремя, несколько парней взяли гроб на полотенца и вынесли во двор. На кладбище поехали всего несколько человек. Возле могилы Зуев посмотрел на Уварова:

— Может, скажешь несколько слов? Прекрасный был человек…

— О чём говорить? Что для него наши слова?

Гроб опустили в могилу, засыпали песчаной землей, поправили дубовый крест и отправились домой, на поминальный обед. Отойдя от могилы на несколько шагов, Олег обернулся и разрыдался до истерики. Уваров и Зуев взяли его под руки и кое-как усадили в автобус. Бывалый шофёр, смекнув, что парня можно вывести из припадка только мужским способом, сунул ему в руку почти полный стакан водки:

— Помяни, легче станет!

Олег, морщась и стуча зубами о край стакана, опорожнил его досуха, стёр с лица чистым платком слёзы и попросил сигарету.

Уваров подал ему пачку и щёлкнул зажигалкой.

Поминальный обед делали в кафе рядом с домом. Зуев и Уваров не засиделись за столом, помянули друга, вышли в сквер, где присели на скамейку.