Вадичка остервенело затянул рюкзак. — Ты чего, бросить его, что ль, предлагаешь?! — догадался Антон.

— Бросить, не бросить! Туфту городишь. На том свете благородства нет. Слышал же, с минуты на минуту будут. А тогда!.. О! Ты их рожи видел? Ноги делать надо, понял? Так идешь?

— Ох, и сука ты, Вадичка! — протянул Антон, не слишком впрочем удивившись. — Лучше быть живой сукой, чем мертвым идиотом… Да что с тобой говорить, прибабахнутым? Подхватив рюкзак, Непомнящий выбежал в сени. Антону послышался щелчок машинной дверцы.

Листопад объявился минут через десять, взъерошенный, — в сопровождении страдающей Клавы и бабы Груни.

— Вещи твои собраны, — кивнул на рюкзак издергавшийся Антон. Рядом с рюкзаком Иван узрел пару приготовленных ломиков. Усмехнувшись, присел к столу:

— А где этот гарун? Успел дёру дать?

— Вестимо.

— Вообще-то стоило бы помахаться. Да и работу не доделал. К самому финишу подобрался.

— Да Вы соображайте! — вскинулась Клава. — Они ж бандюги несусветные. Очень Вас прошу, Иван Андреевич. Ну, для меня.

— И для меня, — поддакнула баба Груня.

— Пора, пора, Ванюша, — Антону послышался отдаленный гул тракторных моторов, и внизу живота неприятно заныло.

Вбежал Михрютка:

— Черт, кто-то машину пытался угнать, — все провода наружу.

— Известно кто, — Антон матернулся.

— Еле завел. На пяти тракторах, пьяные. Давайте живей. А то и меня с вами зараз порешат.

— Ну, шо ж, Кутузов тоже отступал, — Листопад нарочито-неспешно докурил, закинул рюкзак:

— Бывай, баба Грунь.

— Бывай, сокол, — баба Груня, не таясь, перекрестила своего любимца, поцеловала. Вслед за ним Антона.

Когда залезли в кабину, запричитала Клава:

— Ванечка, родимый! Мужичок мой желанный!

— Полно блажить, Клавдия! — Листопад заметно смутился. — Другого хахеля найдешь.

— Да найду, конечно. Как не найти! Только где ж я второго такого Ванечку отыщу? — могучая бригадирша совершенно разрыдалась.

Лайба рванула и запрыгала вдоль деревни. Сразу за околицей в свете фар метнулась чья-то тень.

— Вот он! — распознал Антон.

— Ну-ка притормози, — потребовал Листопад. Встал на подножку. — Эй, паскудник!

Обрадованный Вадичка выскочил из кустов. Не теряя времени, вспрыгнул на колесо, готовясь перемахнуть в кузов. Но оказался безжалостно сбит ударом Листопадовского каблука.

— Шо? Машину не смог завести? — Не смог. — Ох, и пакостник же ты, Непомнящий! Как жить-то станешь? — Не о том мысли, как жить, а о том, чтоб выжить, — Вадичка вновь попробовал забраться в кузов, но Листопад ухватил его за ворот, тряхнул. — Даже не думай. В этот автопробег я тебя не возьму. Так что возвращайся-ка лучше к бабе Груне.

— Убьют ведь, — всхлипнул Вадичка, все еще надеясь на милосердие. Но жалости к себе не уловил. Потому немедленно перешел на шантаж. — А с вас потом в ректорате спросят, куда, мол, Вадичку подевали. А Вадички незабвенного уж и в живых не будет. И батяня не простит.

— Да кому ты нужен? — не поверил Листопад. — Сгинешь — вони меньше. Думаю, даже собственный папаша свечку поставит. Он же с таким сынулей сам как на пороховой бочке. Да ведь и не сгинешь. Ты ж, как всегда, не при делах.