– Кажется, ничего особенного. Только вначале было трудно вспомнить названия некоторых вещей.

– Головная боль?

– Не было – у меня.

Саэгуса метнул взгляд на нее.

– А девушку мучила головная боль?

Она молчала. Он ответил за нее:

– Очень сильная.

Саэгуса скрестил руки, прислонившись к косяку.

Во время его рассказа Саэгуса, как и обещал, ни разу не высказал сомнений. Но часто перебивал вопросами. Цеплялся за всевозможные мелочи – когда он проснулся, с какой стороны лежал он, с какой девушка, как долго были трудности с названиями вещей?

Судя по всему, Саэгуса хотел удостовериться, правда ли, что они оба потеряли память.

Он объяснял насколько возможно подробно.

– А что сейчас? Голова болит? – спросил Саэгуса у нее.

Она отрицательно покачала головой.

– Болит – не болит, что вы так к этому прицепились? – не выдержал он.

Саэгуса повел густыми бровями. Видимо у этого человека брови были той частью лица, которая наиболее откровенно выражала его эмоции.

– Что вас удивляет?

– То, что вы первый заговорили о «головной боли».

– Насколько мне известно, – сказал Саэгуса, – амнезия обычно сопровождается головной болью. – Он почесал затылок: – Впрочем, я знаком с амнезией только по кинофильмам и романам.

Кинофильмы. Романы. Эти понятия отчетливо сохранились в его голове. Такого рода информация не стерлась из памяти. Любопытно, какие романы читает этот Саэгуса, какие фильмы смотрит? Впервые он ощутил живой интерес к другому человеку, к тому, что не касалось непосредственно их двоих.

– А затем девушка перестала видеть…

– Только недавно, – тихо сказала она. – Горло пересохло, я проснулась. Встаю – вокруг темно. Вначале подумала, глаза не могут привыкнуть к темноте…

– Вы совсем ничего не видите? Или смутно различаете движение?

– Ничего, – прошептала она.

Пригнувшись, Саэгуса заглянул ей в глаза. Ее взгляд был устремлен в пустоту – как будто она ушла в себя. Не разгибаясь, Саэгуса посмотрел на него. Что‑то задумал? Сунул руку в карман рубашки и достал сигареты с зажигалкой.

Та самая дешевая зажигалка. Но на этот раз сигареты – «Hope». Саэгуса бросил пачку на стол и завертел в пальцах зажигалку. Зажег огонь. Поднес пламя к ее лицу.

Он вскочил, закричав: «Что вы делаете!», но Саэгуса уже успел пронести пламя перед самым ее лицом и погасил. Глаза не дрогнули, даже не заморгали.

– Действительно, не видит, – констатировал Саэгуса.

– Как вам не стыдно! – выдохнул он.

С запозданием она подняла невидящие глаза. Он ласково погладил ее по руке.

– И что вы намерены делать? – как ни в чем не бывало спросил Саэгуса.

С таким же успехом пойманный с поличным вор стал бы рассказывать полицейскому о своих ближайших планах.

– Что вы намерены делать? – повторил свой вопрос Саэгуса.

Он ответил резко:

– А вы?

Прежде чем отвечать, Саэгуса окинул взглядом кухню. Его взгляд остановился на часах на электропечи.

– Двадцать минут второго? – Он улыбнулся. – Я, признаться, кофеман. Могу преспокойно уснуть, даже выпив кофе на ночь глядя. А как вы?

– Что? – Она подняла голову.

Он встал со стула:

– Не знаю почему, но мне и впрямь хочется кофе.

– Отлично, – сказал Саэгуса и закурил сигарету, используя пустую пивную банку вместо пепельницы.

Налил в чайник воды, поставил на электроплиту… («Это я тоже раньше делал», – отметил он про себя).