— Я почему-то был уверен, что дом был продан магами, в частности, сам министр приложил к этому руку.

— Интересно, каким образом маги могли претендовать на дом, который по всем документам принадлежал твоему отцу?

— Вот ведь, — Северус провел рукой по своим коротким волосам. Еще один штрих к тому, как сильно он хотел забыть все произошедшее. — И никто не напомнил мне про эти чертовы бумаги.

Остричь волосы — это первое, что он сделал, оказавшись во Франции. Завершила его сегодняшний имидж Селина, которая прекрасно разбиралась в моде и в мужчинах. Она тогда прошлась вдоль длинных рядов висящей на вешалках одежды и практически не глядя повыдергивала массу вещей. Сунув все это Северусу, она отправила его в примерочную. Подошли практически все вещи, которые он тогда примерял. Глядя на себя в зеркале, он отмечал, что выглядит… хорошо.

— А спросить было никак? Да бесплатный юрист вон через квартал принимает, — Гермиона скрестила руки на груди. — Никто, кроме тебя самого, не виноват, что ты лишился дома, который теперь мой. Должна же быть хоть какая-то справедливость. Хоть какая-то компенсация за то, что я на протяжении пяти лет считала тебя мертвым, тогда как ты прекрасно проводил время на континенте с Селиной.

— Да что тебя на Селине переклинило? — с досадой бросил Северус. — Если для тебя это так важно — Селина действительно просто друг, ничего больше.

— Тогда не Селина, тогда кто-то еще. Только не говори, что вел монашеский образ жизни.

— Я не буду просить прощения. В конце концов, между нами ничего никогда не было, — Северус оперся спиной об высокий подоконник.

— О, а ты никогда не просишь прощения, Северус, — она выплюнула его имя ему в лицо. — Но ведь дело-то не в Селинах, плевать я на них хотела. На самом деле — это ведь просто невыносимо для тебя, признать, что ты тоже чувствуешь какую-то странную симпатию к гриффиндорской заучке, правда? Проще оборотня закруциатить и запугать до полусмерти, чем признать: не нужно было так стремительно улепетывать на край света, не узнав хотя бы, а почему вышеупомянутая заучка была готова терпеть боль, а когда ты мне эту дрянь в голову засунул, было очень больно, лишь бы ее профессор, к которому она что-то там испытывает, что уже должно было пройти, продолжал с ней разговаривать и тихонько целовать, — плакать уже не хотелось. Она яростно смотрела на него и шипела как рассерженная кошка.

— Хорошо, я был неправ, довольна? — Северус иногда мог признавать свои ошибки.

— Скажи, а если бы мой недалекий друг не прислал вот это, — она кивнула на думосбор, — ты продолжал бы делать вид, что я малолетняя дура и что-то там себе в голову вбила, а ты мужественно сносишь мои истеричные закидоны?

— Я не знаю, ясно? Возможно, так действительно было бы лучше.

— Лучше?! — она вскочила. — Лучше?! Лучше для кого?

— Для нас обоих. И я все еще Северус Снейп, и я не лгал, когда говорил, что не умею любить.