Не успел я дотронуться до кнопки звонка, как дверь открылась, и улыбчивый майор взял меня под руку. Через полутемные сени мы прошли плечом к плечу, будто солдаты на параде.

Малеев был в штатском: светло серый костюм с расстегнутым пиджаком, черная водолазка туго облегала округлый животик. Он уселся за стол, застеленный цветастой скатертью, сложил на животе руки и стал похож на доброго дядюшку, воспитывающего провинившегося племянника.

Я покорно уселся напротив, положил руки на стол и вопросительно уставился на него. Выпитая водка утихомирила недавние страхи, успокоила нервы.

– Закусить хотя бы успел? – легким намеком прошелся «особист» против шерсти. – Если нет – могу предложить бутерброд с колбасой.

Мне стало жарко, будто к лицу поднесли паяльную лампу.

Возразить нечего, обидеться не на что.

– Закусил, – вытолкнул я из себя. – Успел.

– Тогда приступим.

Я сжался, опустил руки под стол и зажал их между коленей. Сейчас на свет Божий выплывет чертова моя тетушка со всеми своими американскими родственниками. Придется признаваться – деваться некуда. Значит, допуск аннулируют, из партии «Единая Россия» – в шею, из армии – по несоответствию. Если ночью не подкатит «черный ворон», то на гражданке на мой инженерный диплом никто даже не взглянет – иди, милый инженер, подметай тротуары…

– … допуск вам оформили беззвучно. Несмотря на некоторые… закорючки… Вижу, знаешь, какие имеются ввиду, – Малеев прыгал от «ты» на «вы» подобно спортсмену на батуте, и эти фокусы несколько смягчали обстановку, создавали нечто вроде интима. – Мы решили оказать тебе… нет, не честь – некоторое доверие. Поверьте, у чекистов далеко не каждый заслуживает такое…

Слава Богу, дело не в капиталистической тетушке. Но что тогда потребовалось органам от примитивного старшего лейтенанта, занимающего должность всего навсего прораба?.. Неужели…

У меня зародилась догадка. Она постепенно росла, разбухала, превращаясь в уверенность. Вербуют! Куда и в качестве кого – не задумывался. Знаю, читал – во все времена полиция (милиция) пользовалась услугами… помощников. Иногда добровольных, чаще – испуганных, припертых к стенке.

– … сами по себе органы мало что значат. Они малочисленны, как правило, засвечены, не способны получать необходимую информацию. К примеру, со мной не станет откровенничать ни один военнослужащий, ибо я – на виду, моя профессия всем известна. Без помощи добровольцев я мало что значу…

– Сексоты? – выпалил я и снова покраснел. На этот раз от гнева.

Мальчишки часто ссорятся, дерутся, всячески обзывают друг друга бранными словами. Помню, ни одна матерщина, ни одна затрещина так больно не ранила, как кличка СЕКСОТ. Кляузник, наушник, предатель пацаньего сообщества – вот, что это значило.

– Да, – невозмутимо подтвердил майор. – Сексот – сокращение. Полностью – секретный сотрудник. Сокращение звучит не очень то приятно, согласен… Но ты, Дмитрий, человек образованный, офицер, инженер. Тебе ли прикрываться пацаньими играми? Секретный сотрудник – помощник чекистов, наша опора в борьбе с вражескими разведками… Неужели откажешься?

– А что нужно делать? – преодолевая отвращение к предложению чекиста, спросил я.

– Прежде всего, дать подписку…

– Значит, все же – вербовка?

– Предположим, да. Лично я не вижу в этом ничего зазорного. Ведь для того, чтобы ты мог более эффективно помогать органам, тебе будут доверены некоторые сведения. Скажем, секретного порядка. Разве мы не вправе обезопасить себя от любых неприятностей? Душу человека рентгеном не просветишь, а внешние данные бывают обманчивы…

Долго говорил Малеев.