|
- Подумайте, что вы говорите: “Мила, хороша собой, можно влюбиться” - и “характером в него”. Одно с другим не вяжется. - Может быть, но что из этого. Не повезло, и баста! - А я вам вот что скажу: Марыня произвела на вас сильное впечатление - это раз. А два: другой такой замечательной девушки я в жизни не встречала, и кто на ней женится, будет только счастлив. - Тогда почему же на ней никто не женился до сих пор? - Да ведь ей двадцать один всего, она только в свет выезжать начала. И, пожалуйста, не думайте, будто нет на ее руку претендентов. - Ну вот и пусть выходит за них. Но он кривил душой: ему неприятна была мысль, что она может выйти за другого. И втайне был признателен пани Бигель за похвалы Марыне. - Оставимте это, - сказал он. - Во всяком случае, вы ей настоящий друг. - Не только ей, но и вам! Признайтесь-ка откровенно, только совершенно откровенно: понравилась она вам? - Понравилась ли? Говоря откровенно, очень! - Ну вот видите! - воскликнула пани Бигель, просияв от удовольствия. - Что я вижу? Ничего не вижу! Да, понравилась, не отрицаю. Трудно представить себе создание милее и очаровательнее. К тому же она, наверно, еще и добрая! Но что из этого? В Кшемень мне дороги больше нет. Я такого наговорил ей и Плавицкому, что об этом и думать нечего. - Что, много натворили глупостей? - Да уж немало. - Это дело поправимое: напишите письмо... - Писать Плавицкому и извиняться? Да ни за что! Ведь он же меня напоследок еще и проклял. - Проклял? - Да, по праву старшинства. От собственного лица и от имени всех предков. Он мне до того отвратителен, что я двух слов не смогу написать. Старый, надутый фигляр! Скорее уж у нее прощения попросить... да что это даст? Она будет на стороне отца, это можно понять. В лучшем случае ответит, что не сердится, на том наше знакомство и прекратится. - Вот Эмилия вернется из Райхенгалля, и мы под каким-нибудь предлогом залучим Марыню сюда, тогда и постарайтесь загладить недоразумение. - Поздно уже, поздно! - твердил Поланецкий. - Я себе дал слово продать закладную и продам. - А может, это и лучше. - Нет, хуже! - вмешался Бигель. - Я вот уговариваю его не продавать. А впрочем, думаю, и покупателя-то не найдется. - Так что до тех пор Эмилия как раз успеет подлечить Литку и вернуться, - сказала пани Бигель и продолжала, обращаясь к Поланецкому: - После Марыни вам на других и смотреть не захочется, попомните мое слово. С Марыней я не так близка, как Эмилия, но попробую написать ей при случае и попытать, какого она мнения о вас. На том и кончился разговор. По дороге домой Поланецкий отметил про себя, что Марыня уже прочно завладела его помыслами. По правде говоря, он ни о чем другом и думать-то не мог. Но вместе с тем понимал, что знакомство завязалось при неблагоприятных обстоятельствах и лучше, пока не поздно, выкинуть эту девушку из головы. Будучи отнюдь не слабовольным, а скорее сильным духом, и не склонный тешить себя мечтаниями, решил он трезво и всесторонне разобраться в своем положении. Девушка действительно обладала почти всеми достоинствами, какие хотелось бы видеть в своей будущей жене, к тому же пришлась ему по сердцу. |
