|
Она почти тотчас вывела меня на улицу -- здесь совсем близко слышалась колотушка сторожа, и я понимал, что чуть ли не каждое пятое окно будет раскрыто и люди в самых разнообразных ночных одеяниях будут переговариваться, приятно взволнованные нежданным переполохом. Тут мне снова пришлось пройти сквозь строй полудюжины вопросов, а колотушка раздавалась все ближе и ближе; но, поскольку шел я не спеша, изъяснялся как истый джентльмен, а уличные фонари горели слишком тускло, чтобы можно было разглядеть, как я одет, мне и на сей раз все сошло с рук. Правда, нашелся один любопытный, который спросил, куда это я собрался в такой час. Я отвечал туманно, но весело и, уже поворачивая за угол, увидел, что в другом конце этой чересчур оживленной для меня улицы блеснул фонарь сторожа. Но теперь я был уже в безопасности на темном деревенском большаке, свет фонарей и страх повстречаться со сторожами остались позади; однако не прошел я и сотни ярдов, как с обочины дороги кто-то на меня ринулся. Я отскочил в сторону и изготовился к бою; я клял себя за то, что в руках у меня нет хоть какого ни на есть оружия, гадал, кого же это нанесла нелегкая -- полицейского или просто разбойника, -- и сам не понимал, с кем бы сейчас предпочел иметь дело. Противник мой остановился поодаль, я в потемках я смутно видел, как он покачивается и словно бы делает ложные выпады, готовясь половчее на меня наскочить. И вдруг он заговорил. -- Л-любезный друг, -- сказал он, и при первом же слове я навострил уши, -- л-любезный друг, не будете ли вы столь д-добры с-сказать, к-которая тут д-дорога н-на Крэмонд? Я громко, от души рассмеялся, подошел к этому славному гуляке, взял его за плечи и повернул лицом к городу. -- Любезный друг, -- отвечал я, -- сдается мне, я куда лучше вашего знаю, что вам требуется, и да простит вам бог, что вы так меня напугали! Отправляйтесь-ка вы в Эдинбург! Я дал ему пинка, и он, словно мяч, послушно покатился по дороге и тот же час исчез во тьме в той стороне, откуда прибыл я сам. Отделавшись от этого дурня, я опять пошел своей дорогой, которая поднималась на холм, за перевалом спускалась в долину, пересекала деревушку и затем вновь поднималась в гору, к Пентленду, к тому самому месту, куда я стремился. Когда я уже забрался довольно высоко, туман стал рассеиваться; еще немного -- и вокруг меня засияла ясная, звездная ночь, а впереди отчетливо проступили вершины Пентленда, за ними -- долина реки Форт и погруженный в дымку город, где еще недавно я был пленником. За все время мне почти никто не повстречался, лишь однажды издалека услыхал я в ночи скрип колес; он все приближался, и наконец, едва забрезжил рассвет, я точно во сне увидел деревенскую повозку -- она медленно проплыла мимо, две молчаливые фигуры, сидящие в ней, клевали носами в такт лошадиным шагам. |
