Теперь мнимые дядя и племянница много времени проводили вместе. Поиски нового медиума затягивались, маги с каждым днем все больше мрачнели, поэтому Тео старался не попадаться им лишний раз на глаза. Чернокнижник использовал временную передышку для обучения Элейс. Она была талантлива, но ее талант был врожденным, без научной основы. Тео взял на себя смелость преподать ей азы теоретической и практической магии.

Девушка сразу же потребовала, чтобы он никогда не смел обучать ее черному колдовству. В ответ на это Тео с хитрой усмешкой продемонстрировал опыт, который успешно провел у волшебника и попросил найти хоть крупицу зла в его действиях. Увиденное поразило ее. После долгого размышления Элейс признала его правоту.

Тео нравилось общаться с ней. Совершенно неожиданно ему приходилось выступать не только в роли ментора, но и ученика. Элейс часто была непредсказуема, обладала пытливым умом, поэтому нередко ставила чернокнижника в тупик своими внезапными вопросами. Девушка стала вести себя раскованнее и уже не была похожа на перепуганное бледное создание, вздрагивающее от каждого шороха.

Столь быстрые перемены не могли не удивить Тео. Когда он напрямую спросил об этом, Элейс призналась, что все дело в ее даре. Другие маги по-прежнему оставались для нее ужасными созданиями, отмеченными печатью предсмертной агонии своих жертв, а рядом с чернокнижником, чьи мысли и эмоции она не могла узнать, ей было спокойно. Иметь в логове черных магов островок спокойствия для медиума было неслыханной роскошью. Кроме того, Элейс понимала, скольким обязана Тео и была благодарна за защиту. Она не спрашивала о судьбе пленников, о будущих жертвах, о медиуме, который займет ее место - некоторые вещи лучше не знать. Зато заинтересовалась судьбой Беллы. Элейс засыпала Тео вопросами об этой девушке.

Это известие немало порадовало Тео. Заполучить в свои руки столь уникальную вещь  было бы большой удачей. Нельзя упускать подобный шанс.

Предложение застало Тео врасплох.

Он хотел сказать "на саму смерть", но произносить подобное в ее присутствии оказалось слишком мучительно. Чернокнижник бросил быстрый взгляд на медиума и сразу же отвел глаза. Соблазн был велик, но Тео все еще сомневался. Элейс положила ладонь ему на грудь.

Но Элейс уже нащупала его слабое место и не собиралась так просто сдаваться. Она не могла прочесть его мысли, но там, где оказался бессилен дар медиума, помогло обычное женское чутье. Девушка, не сводя внимательного взгляда, крепко обняла Тео. Худой, но высокий, он был почти на две головы выше ее. Она медленно протянула руку к ремням, удерживающим маску, но он перехватил ее.

"Если она отшатнется, - думал Тео, - а она наверняка отшатнется, как только увидит мое лицо вблизи, то все закончится скверно. Я убью ее за то, что она так опрометчиво унизила меня, ударив по больному месту. Или отдам Карлу".

Тео наблюдал за собой словно со стороны. Вот он снимает маску, но не убирает далеко, готовый надеть в любой момент. Чернокнижник ищет малейшей след ненависти или отвращения на ее лице, но Элейс выглядит совершенно обычно. Она протягивает руку и осторожно касается щеки невесомым прикосновением, не переставая смотреть в его холодные бесцветные глаза. Девушка поднимается на цыпочки и целует его прямо в плотно сжатые  тонкие губы.

Много мыслей в этот момент пронеслось в голове Тео. Одни пугали его, другие внушали отвращенье, третьи заставляли жалеть о том, что он вообще появился на свет.

Она никак не ожидала, что Тео, всегда знающий, что сказать, вдруг застынет как статуя.

Теперь Элейс поняла, что натворила. Одно дело бросить вызов черному магу, демонстрируя свое бесстрашие и решимость, и совсем другое - мучить одинокого пожилого человека, который привык покупать любовь и привязанность.