Чернокнижник забился, словно мотылек, наколотый на невидимую булавку. Из последних сил он позвал Элейс. Девушка прибежала на крик почти сразу, но для Тео эта минута показалась вечностью. Медиум зевала и терла глаза, когда появилась в дверном проеме, но стоило ей увидеть скрюченного мага, как сонливость мгновенно пропала.

Повторять дважды не пришлось. Несмотря на его метания, она сняла с пояса кинжал и осторожными, но уверенными движениями разрезала мантию, бросая части на пол. Участь мантии разделили жилет и рубашка.

Впалая некогда бледная грудь мага была залита темной кровью. Кто-то невидимый вырезал на ней символы и не собирался останавливаться. Элейс в смятении отбросила кинжал и попыталась остановить текущую ручейками кровь отрезанной тканью. От боли чернокнижник начал впадать в забытье. Иногда он все же выныривал на поверхность реальности и до него доносился голос Элейс. Он снова и снова погружался в темную пучину, казалось, этому не будет конца... Внезапно все прекратилось. Тео увидел над собой знакомую фигуру в черной мантии.

В этот момент вошла Элейс. Она несла две чашки до краев наполненные ароматным отваром. Перемазанная засохшей кровью, Элейс была бледнее обычного.

Элейс бросила испуганный взгляд на Тео.

Как только медиум скрылась в дверях, призыватель наклонился к чернокнижнику и тихо спросил:

Было очевидно, что так просто от него не отделаться. Призывателю необходимы ответы и он их получит.

От подобной прямоты у Тео похолодело внутри. Он бросил на призывателя быстрый взгляд, но тот, казалось, потерял к нему всякий интерес, полностью сосредоточившись на содержимом чашки.

С этими словами Йозеф покинул спальню. Тео устало прикрыл веки. В голове мелькнула шальная мысль выпить настойку дурман-травы и уснуть вечным сном. Или ввести яд, спрятанный в основании протеза. Неожиданно из глубин памяти возник образ ухмыляющейся хозяйки, заставивший мага вздрогнуть. Когда он открыл глаза, то увидел Элейс, сидящей у постели.

Элейс сделала, что он просил. Осторожно вытерла кровь и помогла одеться. Шкатулку из черного лакированного дерева она поставила перед магом.

Элейс беспрекословно подчинилась. Драгоценные камни Тео выменял у Симона. Он намекнул старику, что алмазы являются его слабостью. Симон согласился достать их в обмен на услугу. Он нуждался в ослепляющих заклинаниях, запечатанных в конверты. Подобные вещи невозможно купить у волшебника, а послушники магов не обладают знаниями для их изготовления. Только поэтому конверты еще оставались редкостью.

Это была честная сделка. У Тео оказались алмазы, а старик заполучил в свои  сморщенные, разбитые артритом руки десять конвертов. Кому предназначались зловещие "подарки", мага не интересовало. Симон прижимал конверты к груди, подобострастно кланяясь, но делал это скорее по привычке, чем осознанно. Будучи хорошим управляющим, он знал себе цену и давно не боялся хозяев.

Чернокнижник привык относится к происходящему с циничным безразличием. Он не считал, что рожден для удовольствий. С его внешностью трудно получать от жизни удовольствие, хотя иногда ему это все же удавалось. "Трудности были, есть и будут, наш же удел - терпение" - бормотал он, смывая с перчаток кровь Карла. Операция, длившаяся несколько часов, прошла успешно. Тео отвлек внимание магов и подменил сердце как было условлено. Карл был жив.

С того момента как Йозеф влил ему чужую кровь, Тео стал смотреть на подобные вещи проще. Раз он выжил после переливания, значит, в этом нет ничего ужасного. Его почти не беспокоил вид Карла, лежащего в ванне, наполненной обеззараживающей жидкостью. На бортиках были установлены свечи, а сама ванна вписана в магический круг. Подобные меры должны помочь медиуму восстановиться быстрее. Рядом с Карлом дежурил Герберт, который успел выспаться перед операцией, поэтому еще держался на ногах.

Тео постоянно чувствовал на себе косой взгляд Йозефа.