– Приведи Дедиса, Шалье, – распорядился он и повернулся к Клотильде. – Мне нужно ненадолго отлучиться в замок. Когда проснется леди Барбара, заверь ее, что я пошел в замок не для того, чтобы увидеться с Гаем де Монфортом. Я постараюсь избегать его и, как только смогу, вернусь, чтобы сопровождать ее, куда бы она ни пожелала.

В замке Альфред без затруднений узнал, что Глостер остановился в доме архиепископа, в большой роскоши, хотя немного обособленно. Альфред знал, что дом пустовал, потому что архиепископ Кентерберийский находился во Франции, с головой погруженный в планы королевы Элинор – сокрушить Лестера, и не осмелился бы вернуться в Англию до тех пор, пока не будет урегулирован конфликт.

Альфред ехал верхом через город от замка к кафедральному собору, гадая, встает ли граф в столь ранний час, но все его сомнения оказались напрасными. Седой дворецкий, поспешивший навстречу, провел его в дом, как только стража сообщила его имя. Дворецкий не сказал ничего, но по его поведению Альфред догадался, что граф уже бодрствует и рад любому гостю. Хозяин завтракал, но вежливо поднялся поприветствовать Альфреда и немедленно спросил, тот ли он Альфред д'Экс, который завоевал приз на турнире в Ланьи сюр Марн.

– Правильно, я был в Ланьи пять раз за последние десять лет и дважды завоевывал там призы, так что, полагаю, это был я, – улыбнулся Альфред. – Но должен предупредить вас, что каждого третьего мужчину в Провансе зовут либо Альфред, либо Раймонд, так что там мог быть не один Альфред д'Экс.

Глостер засмеялся:

– Я сомневаюсь, что существуют двое, завоевавшие приз в Ланьи. Садитесь, пожалуйста. Вы не голодны?

– Нет, благодарю вас. Я уже позавтракал.

– Тогда вина? Или эля?

– Эля, благодарю вас. – Альфред подождал, пока слуга принес чашу и Глостер наполнил ее из бутыли, стоявшей рядом с ним. Затем он быстро заговорил: – Но прежде чем мы развлечемся, потолковав о турнирах, позвольте мне поблагодарить вас за помощь, оказанную вчера моей жене.

– Гай де Монфорт считает, что ему принадлежит весь мир, – резко ответил Глостер, но его лицо залил румянец. – И когда он протягивает руку, в нее попадает все, до чего он может достать. – Он сжал зубы и жестом остановил Альфреда, который пытался заговорить. – Вы не должны благодарить меня. Мне стыдно об этом говорить, но, когда я вмешался, я думал не о леди Барбаре. – Выражение его лица смягчилось, и он усмехнулся. – Но теперь, после того, как я поговорил с ней, она будет первой моей заботой, уверяю вас.

Альфред пожал плечами.

– Каковы бы ни были ваши причины, чтобы защищать ее, я все же должен вас поблагодарить.

Но он уже чувствовал себя намного лучше, чем это можно было предположить по его интонации. Он по прежнему злился на Гая де Монфорта, но уже не опасался обмана со стороны Барбары, поскольку каждое слово Глостера полностью совпадало с ее рассказом.

– Я не хочу быть грубым, сэр Альфред, но не могу позволить вам чувствовать себя в каком то долгу передо мной. Я уверен, что леди Барбара через мгновение освободилась бы сама.

Эти слова прозвучали для Альфреда сладкой музыкой. Глостер видел, как Барбара боролась, чтобы вырваться от Гая. Очевидно, молодой граф был охвачен желанием досадить Гаю, что и вовлекло его в этот спор, и, возможно, хотел не слишком открыто, но все таки выразить свою неприязнь к сыну Лестера. Хороший придворный всегда умеет скрыть не только свои, но и чужие ошибки.

Альфред улыбнулся.

– Но я сомневаюсь, что она смогла бы освободиться сама, не подняв при этом небольшой суматохи и не дав понять каждому из присутствующих в комнате, что Гай принуждает ее принять его ухаживание, – спокойно заметил он. – Вы, конечно, не хотели бы запятнать имя Лестера недостойным поведением его беспечного сына.