– Входное отверстие совершенно круглое, – заметил Кардинал. – Ни ожога, ни кровоподтека, ни отпечатка на коже.

– Выстрелить так с расстояния в фут или меньше невозможно, – сказал Джерри. – Ну, я надеюсь, вы отыщете того, кто нажал на спуск. Если я понадоблюсь, дайте знать. Я еду домой провести в свое удовольствие хоть кусочек так называемого свободного дня. – Он помахал рукой девушке. – Держи ушки на макушке, Рыжик!

Улыбка девушки была прохладноватой. Спазмолитики уже начали действовать.

Кардинал позвонил детективу‑сержанту Дэниелу Шунару домой.

– Ну куда это годится, Кардинал! Я же смотрю «Убойный отдел»!

– Я думал, сериал этот кончился.

– Только не у меня дома. Я накупил все серии за три года на DVD. Смотреть, как копы раскручивают дела не чета моим, – удивительно умиротворяющий отдых.

Кардинал рассказал ему о девушке.

– Что ж, поезжай в Торонто и проследи, как будут вытаскивать пулю. Что‑нибудь еще?

– Это все.

– Хорошо. Я возвращаюсь к экрану. Буду глядеть, как работают копы в большом городе.

Полицейский эксперт Боб Коллинвуд не заставил себя долго ждать. Он был самым молодым в отряде и, без сомнения, самым молчаливым. Он сделал несколько полароидных снимков раны. Потом задействовал «щупалку» – плоский липкий предмет, смахивающий на держатель языка. «Щупалкой» он обследовал ее ладони, особенно напирая на промежуток между большим и указательным пальцами. Девушка словно не замечала этого, и казалось, что ее нет в комнате. Коллинвуд сунул «щупалку» в чехол, отдав его Кардиналу, и удалился, не сказав ни слова.

Вернувшись домой, Кардинал застал жену в крайнем возбуждении от предстоящей ей поездки в Торонто, хотя ехать надо было только через неделю. Кэтрин собиралась на трехдневную выездную фотосессию в большой город вместе с группой студентов отделения фотографии Северного университета, где она преподавала.

– Жду не дождусь следующей недели, – призналась она. – Алгонкин‑Бей чудное местечко для жизни, но давай смотреть правде в глаза – с культурой здесь слабовато. В Торонто я буду снимать и снимать, сделаю миллион фотографий, буду есть всякие вкусности в ресторанах, а каждую свободную минуту стану проводить в музеях, наслаждаясь искусством с большой буквы!

Она проверяла фотоаппараты, продувала их, протирала объективы. Кэтрин брала с собой в поездки не меньше двух аппаратов, но объективов, которые она протирала, казалось, хватило бы и на пять аппаратов. Волосы ее растрепались, как это всегда бывало, когда мысли ее были заняты проектом. Она принимала душ, забывая вытереть волосы, словно ей не до того.

– Мне бы хотелось поехать с тобой прямо сейчас, – сказала она, – но завтра у меня занятия, а в четыре урок в лаборатории.

Кардинал побросал в дорожную сумку кое‑какие вещи.

– Где ты остановишься? – спросила Кэтрин.

– В «Западной Люкс» на Карлтон. Там всегда есть свободные номера.

– Я позвоню туда и закажу для тебя номер.

Кардинал рылся в ящике в поисках электробритвы. Пользовался ею он только в поездках, а в перерывах между ними никогда не знал, где она.

Кэтрин звонила в справочную Торонто, узнавала, как позвонить в отель, ни на секунду не прекращая болтать с Кардиналом. Уже кончались одиннадцатичасовые новости, а Кэтрин была сама бодрость.

В груди у Кардинала шевельнулась знакомая тревога. На этот раз жена ухитрилась провести вне больничных стен целых два года. Она хорошо себя чувствовала, аккуратнейшим образом принимала лекарства, занималась йогой, старалась высыпаться.