– Мама! – закричал Гарри, но уже все кончилось.

– 200 футов, – сказал Норман. Вода снаружи стала совсем си ней. Он снизил скорость – слишком быстрый подъем был опасен для жизни. Гарри ликовал и хлопал по спине Нормана.

– Мы сделали это, сукин ты сын! Никогда бы не подумал! Мы выжили, черт побери!

Сквозь выступавшие на глазах слезы, Норман едва различал панель управления… А затем прищурился от яркого солнечного света, вдруг хлынувшего в кабину.

Они всплыли на поверхность и увидели спокойное море, синее небо и пушистые облака.

– Ты видишь это? – закричал Гарри прямо в его ухо. – Чертовски прелестный выдался сегодня денек!

Глава 60

ЧАС НОЛЬ

Проснувшись Норман увидел яркий солнечный луч, проникающий сквозь иллюминатор барокамеры и падающий на перегородку химического туалета.

Оглядевшись кругом, он увидел что лежит на койке в пятидесятифутовом цилиндре. В центре комнаты металлический стол и стулья. На верхней койке вовсю храпел Гарри. Напротив спала Бет, по‑детски укрывшись рукой.

Откуда‑то снаружи долетали молодецкие крики, приглушенные толстыми стальными стенами. Норман зевнул и поднялся с постели. Тело слегка побаливало, но в целом, было терпимо. Он подошел к иллюминатору и выглянув наружу и щурясь от яркого солнечного света, увидел корму исследовательского судна «Джон Хоуз». Белые вертолеты Тяжелые катушки кабеля. Металлическую раму подводного робота. С криками, матерщиной и жестикуляцией рук, моряки спускали на воду второго робота. Рядом с камерой мускулистый моряк разворачивал зеленый контейнер с кислородными резервуарами. И три судовых медика, наблюдавших за декомпрессией, коротали время за игрой в карты.

Выглядывая наружу через толстое дюймовое стекло иллюминатора, он чувствовал себя посторонним наблюдателем за миниатюрным миром, населенным интересными экзотическими существами… Этот мир был таким же чужим, как и тот, который он однажды увидел в иллюминатор подводной станции ГД‑8.

Норман смотрел как медики играют в карты, наблюдал за их азартной жестикуляцией. Он не понимал этих людей, казавшихся ему незрелыми студентами. Они ни разу не взглянули в его сторону. Собираются ли они исполнять свои прямые обязанности? Сосредоточенные на игре, медики казались равнодушными к стоявшей поблизости барокамере, безразличными к трем уцелевшим, что находились в ее чреве, равнодушными к той информации, которую они принесли с собой, и к неоценимому значению их миссии.

Возможно, они ничего и не подозревали.

Он отошел от иллюминатора и сел за стол. В колене пульсировала боль.

Кожа вокруг марлевой повязки распухла; во время его транспортировки из мини‑субмарины в камеру декомпрессии, судовые врачи оказали неотложную помощь.

Они поместили обнаруженную субмарину в герметизированный колокол и перенесли уцелевших Нормана, Гарри и Бет в барокамеру, где им предстояло провести целых четыре дня… Норман не мог с уверенностью сказать, сколько они здесь находятся; он сразу уснул, а его наручные часы были разбиты, хотя он и не помнил при каких обстоятельствах.

Он погладил нацарапанную на столе надпись «Кровопийцы» и вспомнил бороздки на серебряной сфере… Теперь они находились во владениях Военно‑Морского Флота.

Что мы им скажем? – подумал он.

* * *

– И что мы им скажем? – спросила Бет через несколько часов когда все собрались за металлическим столом… Никто из них не пробовал общаться с экипажем корабля.

Словно бы мы – негласно – сговорились оставаться в изоляции как можно дольше, – подумал Норман.

– По‑моему, надо рассказать все, – сказал Гарри.